Жена без памяти
Шрифт:
– Ну надо же… ну ничего, придет время-вспомнишь. Ты не против, если я буду иногда звонить?
Больше всего ей хотелось сказать, что она против, и даже очень, но разве могла она отказать старику, который утверждал, что всегда был ей другом? Зачем бы ему её обманывать?
– Да, конечно…
– Ой как славно, ой как хорошо! Но ты мужу все-таки не говори, что я звонил, а то мало ли что…
– Хорошо, - вновь ответила.
– Выздоравливай, моя хорошая!
– Спаси… - но не успела она договорить, как в трубке уже послышались короткие гудки.
Ника в задумчивости опустилась на диван, крутя в руках пояс от халата.
«А ведь голос мне точно показался знакомым… но где я его слышала?»
И тут же одернула себя.
«Ну конечно, что за глупость… он же русским языком сказал - дружили мы с ним, что тут непонятного?».
В смятении поднялась к себе в спальню, что-то тревожило и не давало покоя. Какое-то странное ощущение, которое она и сама бы не смогла объяснить.
Вероника заперла дверь на ключ, открыла верхний ящик комода и достала ежедневник. Нашла нужный листочек и вновь прочла надпись на нем.
«Д.В.Е»
Покрутила его в руках и зачем-то набрала на сотовом одиннадцать цифр.
Он еще не успел ответить, как она тихо, чувствуя, как дрожит ее голос спросила:
– Денис Сергеевич?
Но Ермаков так долго молчал, что Ника уже подумала, что она ошиблась номером, или он просто не хочет ее слышать. Молчание все затягивалось и, наконец, он ответил:
– Да. Это я. Я вас узнал, Вероника Сергеевна… - как будто недовольно пробормотал он.
– Да… - прошептала она в ответ и замолчала.
И вновь между ними повисло глупое, гнетущее молчание.
– Вы что-то хотите мне сказать, верно? Вы же не просто так звоните?
И правда, а зачем она ему вообще звонит? Что она хочет ему сказать?
– Я… я… не знаю даже. Просто подумала, что… а, впрочем, извините, это так глупо. Зря я вам позвонила…
«Боже, какая глупость! Кажется, я и впрямь слишком сильно тронулась головой, если решила, что он сможет мне как-то помочь выбраться из этой клетки!»
– Нет! – ей показалось, или он разозлился?
– Вы же не просто так позвонили? Ну?
– Нет, простите… Извините меня, я не должна была вам звонить.
Ника в ужасе сбросила вызов. Все это какая-то глупая ошибка и злая шутка того следователя. Зря он ей показался нормальный парнем. А может эта бумажка вообще случайно попала в ее карман. Да, точно! Так и было.
Вероника вбежала в ванную и, включив кран, умылась холодной водой.
Что с ней снова происходит? Почему все так сложно и непонятно? И самый главный вопрос: почему её так приятно и одновременно больно слышать голос Ермакова?
АРТУР
Леха позвонил утром, когда Артур только-только приехал на работу.
– Какие планы на вечер? – весело поинтересовался так называемый друг.
Впрочем, голос у него всегда был, что называется «навеселе». Леха в принципе жил в кайф, как в прямом, так и в переносном смысле.
– Да, как всегда. Семейный уют и взаимопонимание, – съязвил Смольнов.
– Слушай, а давай сегодня в клуб махнем, а? Винишко, девочки, все дела… ну сколько можно возиться с ней?
– Я подумаю, – просто ответил Артур и отключился.
В принципе почему бы и не отдохнуть от этой унылой депрессухи? И правда, сколько можно нянчится с Никой? Она вполне уже самостоятельная, опасаться каких-либо выкрутасов с ее стороны не стоит, плюс у нее есть неплохая собеседница, которая докладывает ему обо всех их разговорах.
Взять на работу Эллу было хорошей идеей. Эта баба отчаянно нуждается в деньгах, он платит хорошо, по крайней мере ей хватит на содержание сына-идиота. Теперь она и вовсе на его крючке и в отличие тупоголовой Вики смогла втереться в доверие к наивной супруге.
Он позвонил в обед, спросил, как дела и ему вдруг показалось, что голос у жены немного странный.
– Что-то случилось? – спросил как можно более участливо.
Хотя не слишком и старался, в последнее время он уже как-то по привычке заботился о ней, будто она была маленьким ребенком. Ребёнком… тяжелые воспоминания накатили внезапно и Артур постарался прогнать их прочь и, как всегда, ему быстро это удалось. Он умеет держать голову холодной. Вот так.
Повинуясь порыву, набрал номер друга.
– В семь, на Горького, у «Сороки».
Сорока – известный в городе бар для состоятельных людей, где днем и вечером можно вкусно поесть и поговорить, а ближе к ночи уединиться с хорошенькой девочкой в отдельном кабинете. Впрочем, можно и не уединяться, а просто поглазеть на спортивное поджарое тело, вертящееся на шесте, что стоит у каждого дивана.
Леха обычно называл всю эту вакханалию «курочка на вертеле» и частенько спускал все, все, что имел в этом злачном месте.
Веронике Артур врать не стал, а так и сказал, что пойдет с другом в бар, и чтобы она его не ждала.
Как-будто обычно бывало по-другому. Даже если он где-то задерживался по делам или уезжал в командировку, то точно знал, что жене абсолютно фиолетово, где он и во сколько придет. Она даже и не пыталась этого скрывать. Вот и в это раз Ника что-то там буркнула, даже не узнав, с кем именно и в какой такой бар он отправляется.
«Черт! Могла бы и поревновать!»
Это так разозлило Артура, что он решил сегодня ни в чем себе не отказывать.
Он приехал раньше обговоренного времени, и устроился в глубине зала, за открытым для посторонних взглядов столиком. Хотелось почувствовать себя наконец живым, поглазеть на охочую до развлечений публику, расслабиться по полной. Он точно знал, почему Леха подтягивается позже. Это всегда и неизменно означало только одно – денег у него нет, и он надеется, что Смольнов вновь оплатит его досуг. Он, конечно, оплатит по старой привычке, чтобы не оставаться в одиночестве за столом, как делает это почти всегда.