Жена без срока годности
Шрифт:
— Бляха-муха! — разразилась Романна негодованием. — Хуй не по цвету выбирают, а по длине, толщине и твердости…
— Блин, а если я залечу? Ребёнок же… Темный будет…
— Предохраняйся, мать!
— А если… Ну… Не понравится, как жить рядом? Мы же соседи…
— У нас лиз заканчивается. Переедем! Еще отмазки будут? Или он тебе не нравится?
— Ну… — пришлось опустить глаза. — Я вообще о нем, как о мужике, не думала… Если честно… — смутилась уже окончательно, чувствуя, что даже помидор подле меня выглядел бы бледной поганкой.
— Ты ему ещё об этом скажи! — закатывала глаза Романна. — Марина, ты того, ну честно… — постучала бы
И не кулаком, а кирпичом, на мое желание сделать сейчас морду тем самым кирпичом. В действительности у меня выходил кумач, хоть плачь!
— Ну когда будет другой мужик на горизонте, пошлёшь этого. А на безрыбье и жук таракан… — не сдавалась Романна в желании убедить меня раздвинуть дрожащие ноги.
Но ё-мое, я вообще не знала тогда, как женщины флиртуют с мужиками. Тут же не случай прыгающих в глазах розовых свинок, здесь элементарное желание получить оргазм. Раз в два года. У нас с Андреем не было прощального секса, да вообще никакого не было: мы же с ним не прощались! Мы ругались, а до этого с неспящим из-за режущихся зубов ребёнком никакого желания исполнять, в дополнение к материнскому, ещё и супружеский долг не было. Да и как вы себе это представляете: ты дура тут сдохнешь без меня, а я в ответ: дай-ка, дорогой, я тебя поцелую… Ниже пояса, а ты пока говори, говори ртом. Только уши мне не затыкай, я внимательно слушаю и запоминаю… Как жаль, что не додумалась запустить в спину уходящего Андрея кроссовкой!
— Слушай, с чего ты вообще решила, что я нравлюсь Сунилу? — спросила я соседку дня через три.
— Просто вижу!
— А я не вижу, чтобы он хоть раз что-то мне романтическое сказал. Он говорит о работе и футболе. И об Алексе! Впрочем, это тоже про футбол…
— Пригласи его в любимый Стэнфорд на вечер органной музыки. На одну букву начинаются слова как бы… Даже на три… Буквы.
— Какие слова? — хлопала я ресницами.
— Орган и оргазм. Хоть эстетическое удовольствие получишь! Ну, что? Денег на билеты жалко? Ну, давай я заплачу… Иначе заплачу горючими слезами, поняла?
Поняла и сделала.
— Ты билеты купила, а я за ресторан тогда плачу. Согласна? — выдал Сунил на предложение составить мне на вечер компанию.
Соврала — сказала, что с подругой собиралась пойти, а у неё ребёнок приболел. Тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить… Но как тут не начать врать, когда мужики боятся к женщине руку протянуть, чтобы их в домогательстве не обвинили. Как, как соблазнить его? И надо ли вообще это делать?
— Знаешь, Даша, лучше выпускника Стэнфорда сложно было кого-то найти. Принстон, знаешь ли, на другом побережье находится… — нашлась я с достойным ответом, который обязан был стать хорошим отпором такому чисто бабскому хамству.
Я смотрела в глаза незнакомой женщине, изо всех сил пытаясь понять, что же происходит в этот момент в ее душе — голова безусловно сейчас не работала, полностью освободив взлетную полосу для невысоких полетов души недопреклонного возраста. Низенько-низенько летела она: очень низко было лезть в мою душу без надобности. А не попросил ли ее новый работодатель в качестве одолжения прощупать почву? Нет, Андрей не знает, что я в Питере. Пока еще не знает. А знал бы, не стал вмешивать посторонних в личные разборки. Хотя что ему со мной разбираться? Как и мне с ним. Слишком много воды утекло, все слезы смыты, как и воспоминания о любви — в унитаз, где им и место.
У меня же все отлично: я покорила Америку, как и обещала ему — нет, как грозилась. Ну и что ждало бы меня в Питере? Сначала декрет еще на год, а потом материнство под ключ, ибо нефиг в экран пялиться, когда у мужа выпала минутка на семью… Андрей не сидел бы без дела. Дядя никому не позволяет такой роскоши — из любого ломовую лошадь сделает.
Да и вообще в России мы могли оказаться в разводе еще быстрее, потому что в той семье меня и без ребенка не принимали, а с ребенком и подавно стали бы искать поводы выпереть: работаешь — мужу мало внимания, не работаешь — на шее у мужа сидишь… Ну а баб в Питере, готовых увести чужого мужика, пруд пруди. Хорошо, что я не вернулась. Плохо, что сейчас встретилась с Дашей. Пустая трата времени. Она не та, с кем мой бывший станет откровенничать.
Даша хочет вытянуть из меня много-много всего нехорошего ради собственной выгоды: чтобы хоть на секунду воспарить над нами грешными. Ну, над нами — мной и Андреем. Зависть, боже… Я тоже не раз испытывала это чувство, завидуя тому, что и зависти не стоило: это женам, у детей которых был настоящий папа. В такие моменты я изгрызала всю себя за то, что ошиблась с выбором — нет, не тогда, когда молча позволила Андрею улететь из Штатов, а в тот момент, когда он получил от меня согласие первый раз достать свое достоинство из штанов. Ведь я могла встретить другого, ведь могла… И жизнь сложилась бы иначе: я сумела бы создать семью, о которой мечтала в одиноком детстве. Не вышло. Не создала — ни с Андреем, ни с Сунилом. Но Даше я этого не скажу, потому что ей очень хочется услышать от меня нечто подобное.
Ей плохо, ей тоже плохо — воспоет тотчас Дашина гнилая душонка… Моя печёнка это чувствует, а мозг знает наверняка. Нет, ни шиша! Не скажу. Наоборот буду улыбаться, как настоящая американка и плевать… Плевать, даже если Андрей сейчас войдет и спросит, где свидетельство о разводе? Так вот же оно — и так легким движением руки выну я листок официальной бумаги из сумки. Приехала, чтобы привезти, спросит. Да нет же, у меня тут случайно в сумочке оно оказалось. Так, всегда с собой ношу на всякий случай… Вдруг увижу тебя через двадцать лет. А что? Так разве не бывает? Особенно в Питере, самом маленьком городе Земли, потому что свидания тут назначаются исключительно на Невском проспекте.
Почему бы Андрею вдруг не назначить кому-то свидания в том же кафе… Потому что потому… Не по статусу ему… Он уезжал в Штаты за свободой, а вернулся в Россию за золотой кабалой. Не сомневаюсь, что сейчас у него все в шоколаде — и жена как с глянца для статуса. Исключительно для витрины. Не по любви же — любить он не умеет, иначе бы не бросил сына. Хотя бы сына…
Но ладно он, мужик! Как вот его матери за столько лет ни разу не захотелось увидеть внука? Хотя бы в сети посмотреть, но нет, не постучалась в друзья. Жены бывают бывшими, но внуки! Они-то каким боком вдруг становятся посторонними?
— Даш, я о личном тебя не спрашивала и ты не спрашивай, — попыталась я остановить поток собственных мыслей. Сама себе кости перемываю или мозги промываю. — Договорились?
Собственно договорились уже до слова «пока» или «доброй ночи». Это не беседа по душам, это топтание по моей хрупкой душе. Причём в кирзовых сапожищах. Это не звон разбитого бокала, это треск пластиковой упаковки — думала, что давно убрала все эмоции, связанные с первым браком, в долгий ящик, раз отформатировать жёсткий диск памяти не получилось. Даже с учётом отсутствия родственников, способных меня хоть за что-то осудить.