Жена Болотного царя
Шрифт:
Если для оборотня в этой непроглядной мгле еще предусматривалось хоть какое-то освещение, то я, по мнению тропы, его не заслуживала. Узкой, но относительно надежной дорожки видно больше не было, я стояла в темноте, не имея понятия в какую сторону идти и что делать.
А красные огоньки приближались. Что-то прошуршало совсем рядом, не спеша нападать.
Огоньки стали еще ближе и больше не плыли во мраке, лениво и величественно, теперь они нетерпеливо метались, почти сталкиваясь и нервно дергаясь.
По сапогу
Это была последняя капля. Стоять на месте и дальше просто не было сил.
Оцепенение, окутавшее сразу же, стоило только Рашису выскочить в реальность, оставив меня здесь одну, спало.
Я отступала медленно, не делая резких движений, старательно не выдавая того ужаса, что разлился по всему моему телу ослабляя мышцы и мешая мысли. Просто осторожно отступала, ничего особенного. Подальше от этих красных огоньков.
В какой-то момент повернулась к ним спиной, чувствуя, что сил смотреть на это нетерпеливое перемигивание больше нет.
Я шла медленно, настолько медленно насколько это было вообще возможно. Осознала, что выдержка меня подвела, когда почувствовала, как колет в боку, а легкие разрываются от быстрого бега. Мозг плохо работал, не справлялся с нагрузкой, просто не мог пробиться сквозь толстый слой липкого, холодного ужаса, оставив меня на инстинкты.
Инстинкты помогали не очень. Все, что они от меня требовали — это бежать. Не останавливаться, не оборачиваться, не дать странной штуке, шуршащей за спиной, меня поймать.
Огоньки метались по левую руку от меня. По правую было совсем темно, а за спиной шуршал мой ужас.
И я бы хотела Ксэнарнуть направо, попытаться сбежать от того, что позади, в надежде, что оно просто ползет по прямой, но Ксэнар говорил, что с тропы сходить нельзя и пусть я не видела этой тропы, но чувствовала, что она у меня под ногами. И пока это так, я в относительной безопасности.
А то шуршание позади… это скорее всего просто страшный звук, призванный меня напугать. Как шаги в прошлый раз.
Ничего ужасного. Главное не останавливаться. Не оборачиваться…
Шуршание за спиной прекратилось, и я с облегчением вздохнула, даже чуть сбавила темп, позволив себе немного пройтись.
— Вот черт, — мой кошмар неожиданно закопошился впереди, — нет-нет-нет.
Он шуршал не переставая, словно бы располагался поудобнее, готовился принять меня в свои холодные объятия и съесть. А я послушно шла прямо к нему, медленно, неохотно, но неотвратимо.
Безвыходная какая-то ситуация.
Впереди утробно зарычали.
О том, что нельзя бояться, я вспомнила слишком поздно. Вокруг ноги обвилась щупальца, страстно сжав мой сапог.
Она была очень рада мне, как и я была бы рада еще вчера большому шоколадному торту.
Вкусная еда.
Кольцо — полезный дар жреца, мигнуло тусклым светом и засияло звездой на моем пальце, разгоняя темноту вокруг, позволяя разглядеть серую щупальцу, обхватившую мою ногу. Она была толстая, мясистая, влажно поблескивающая, отвратная с какой стороны не посмотри. Мышцы под тонкой кожей сокращались, резко подтягивая меня к себе, синие тонкие, нити, очень похожие на вены, пульсировали, перегоняя жидкость, заменяющую этому существу кровь, от сердца по всем сосудам. Если оно у этого создания вообще было. В любом случае, биология подготовила меня к тому, что для циркуляции крови в организме не обязательно иметь сердце.
Этот же мир собирался примирить меня с мыслью, что не всегда нужна голова, чтобы поесть. В конце концов, рот может находиться и в каком-нибудь другом месте.
Щупальце упрямо и очень уверенно, подтаскивало меня к огромному, раздувшемуся шару, бледно сияющему синими, пульсирующими сосудами, а посередине этого шара зияла круглая, полная зубов пасть. Дружелюбно открытая по случаю скорого обеда.
Еще два рывка я просто тупо пялилась на острые, треугольные зубы, несколькими рядами уходящие в глотку.
Не сразу удалось вспомнить, что обед сегодня как раз таки я, и если в моих планах на завтра не значилось медленное и ленивое переваривание в этом раздутом монстре, то нужно что-то делать.
У меня хорошо получалось визжать, но еще лучше вышло освободиться. С коротким всхлипом согнувшись, на пару секунд прекратив орать, я попыталась отодрать от своей ноги эту жуть, или хотя бы чуть ослабить хватку, чтобы просто снять сапог. Лучше я буду босиком тут бегать, чем вообще уже никогда не буду бегать. Ладонь прострелило острой болью, но я почти не обратила на нее внимания, занятая попытками спасти свою жизнь.
Приятной неожиданностью стало странное шипение, непередаваемое, не похожее ни на что. Так во всяких фильмах ужасов озвучивают смерть какого-нибудь мерзкого чудища. С визгом, бульканьем, нечеловеческими подвываниями.
Кольцо, которым я коснулась щупальца, оставило на нем маленькую подпалину. Недостаточную, чтобы чудище меня выпустило, но вселяющую надежду на спасение.
Вцепившись в щупальце, я крепко его сжала, борясь с гадливостью. Скользкая, холодная плоть дрожала и извивалась в руках.
Земля, если эту черную, твердую как камень субстанцию вокруг, можно было назвать землей, задрожала вокруг шара с зубами.
Вслед за первым, ухватившим меня, на свет моего кольца ринулось второе щупальце, только выкопавшееся, оно опоздало буквально на секунду.
Первое, основательно прожаренное, не смогло и дальше терпеть такие издевательства, и, выпустив меня, метнулось под защиту зубастого мешка.
Увернувшись от второго я успела подняться и отбежать на несколько шагов, выйдя из опасной зоны.