Жена Болотного царя
Шрифт:
На ответ и не надеялась, но все же его получила.
— Несколько дней.
— У нас они есть?
— Не знаю.
Осознавая свою неправоту, я пыталась просить прощения за резкие слова. Ксэнар не позволил. Остановил в самом начале нелепых извинений.
Но согласился быть ведомым, проявив доверие, которого, мы оба это знали, я не заслуживала. Хотя выбора у него все равно не было, и по туманным улицам, с закрытыми глазами, чтобы хоть как-то притупить боль, Ксэнар шел по моим следам. Я чувствовала, как была напряжена
Стоило нам только оказаться в доме, царь тут же отпустил меня и, не говоря ни слова, ушел.
Наверное, я должна была смириться с происходящим и позволить жизни складываться самостоятельно. Я уже достаточно глупостей натворила, пора было бы остановиться.
Поступить разумно.
Мучительно было понимать, что Ксэнар на меня больше не смотрит и по возможности старается избегать. Это заметила не только я. Сэнар, после тягостного завтрака, мрачного обеда и безжизненного ужина, устал делать вид, что ничего не происходит.
В полутемном коридоре, перед самым сном, когда я спешила из уборной в теплую кроватку (запретив себе проверять, будет ли сегодня разожжен камин на втором этаже), меня ждали.
Подхватив под руку, не позволяя замедлиться или вовсе остановиться, Сэнар протащил меня до двери моей спальни, воровато огляделся и безжалостно затолкал в комнату. После чего закрыл дверь и потребовал:
— Рассказывай.
— Что?
— Где труп, которого, по твоим словам, нет? Что случилось ночью? Почему ты была вся в крови и почему у тебя перебинтована рука?
Я опустила взгляд на ладонь, сжала и разжала пальцы и вздохнула.
— Я устала.
— Намек не понят.
— Послушайте, давайте вы сами придумаете какое-нибудь правдоподобное объяснение, а я его подтвержу. Ладно?
— Мне нужна правда.
— Не нужна. Поверьте.
Он долго Ксэнарлил меня взглядом, но я не сдавалась. Мне уже пришлось пожалеть, что я рассказала правду царю. Повторение этой пытки меня бы убило.
Сэнар бывал наглым, упрямым, бесцеремонным, и я готовилась к долгому противостоянию, но его не случилось.
— Дожил, у вас уже тайны от меня появились, — проворчал он. — Хотя бы пообещай, что помиришься с братом. На него страшно смотреть.
Я напомнила себе, что собиралась тихо ждать развязки, ни во что больше не ввязываться и изображать предмет интерьера. И сказала:
— Хорошо.
Сэнар поКсэнарлил меня взглядом еще несколько мгновений, ничего не добился и ушел. Я осталась наедине с почти невыполнимым обещанием.
***
На следующее утро Ксэнар на завтрак не спустился. И меня, подгоняя напутственными речами, на пару с Агнэ, распугав всех домашних работниц, Сэнар погнал с подносом в царскую спальню.
Решил начать мирительную миссию с самого утра.
Мы не стучали. Просто Агнэ распахнула дверь, а Сэнар втолкнул меня в комнату и отрезал пути к отступлению.
Было слышно, как с той стороны царевна неуверенно спросила, правильно ли они поступили. Сэнар считал, что правильно.
Я хотела возмутиться, но перекрикиваться через дверь было странно. Особенно в присутствии царя.
Даже несмотря на то, что Ксэнар лежал на кровати и признаков жизни не подавал. Сквозь плотно задернутые шторы едва пробивался тусклый свет, создавая в спальне серую и унылую атмосферу.
— Вашество? — Дребезжа тарелками, я добралась до стола, на который свою ношу и сгрузила. — С вами все хорошо?
Ответа не последовало.
Я не решилась включить свет или отдернуть шторы, подобралась к постели и после недолгих сомнений принялась за поиски. Под двумя одеялами и пледом, закутавшись во что-то шерстяное и мягкое, лежало едва дышащее тело.
К холодной влажной шее прилипли выбившиеся из косы пряди, я осторожно дотронулась до кожи и поежилась.
— Я позову Ллэт, — пообещала Ксэнару, но не успела даже руки отнять, как на моем запястье сжались холодные пальцы.
— Не смей.
— Вы же больны. Нужно позвать лекаря.
— Это не болезнь. — С трудом, жутко втягивая воздух сквозь сжатые зубы, Ксэнар сел на постели, не выпустив меня на свободу. — Это недостаток силы. Завтра будет лучше.
— А вы до завтра доживете?
Он не счел нужным отвечать на мой вопрос. И задал свой:
— Что ты здесь делаешь?
— Завтрак вам принесла. Чаю хотите? Горячего?
Ксэнар усмехнулся.
— Теплее мне от него не станет.
— А от чего станет? — тут же ухватилась я за его слова. — Хотите, я вам еще одеял принесу?
— Живое тепло.
— Э-э-э… Сэнара привести? — с сомнением предложила я.
Ксэнар кашлянул и передернул плечами. Его мое предложение чем-то оскорбило.
— Не стоит. Сам справлюсь.
— А…
— Просто уйди, будь добра, — велел он и медленно, по одному, разжал пальцы, отпуская мою руку.
Я не могла его оставить, но не знала, что делать. Ллэт звать он запретил, Сэнара ему не надо, Агнэ опасно, мало ли, вдруг это заразно и она завтра такая же холодненькая будет?
— Знаете, я, конечно, не очень теплая, но давайте я вас погрею?
В моем представлении ему просто надо было растереть руки и ноги, как мне это нянюшка в детстве делала после зимних прогулок. Только в моем детстве еще было много горячей воды, но если Ксэнар говорит, что нужно только живое тепло…
Я размяла руки, в ожидании его ответа готовясь к работе. Он молчал, с сомнением глядя на мои приготовления. Желание погреться боролось в нем со злостью на меня и чем-то еще, что эту злость лишь усиливало.
В конце концов жажда тепла победила, и Кэнар сказал то, после чего любая воспитанная девушка тут же свалилась бы в обморок. Или устроила истерику… или скандал.