Жена чудовища
Шрифт:
— Не терпится взглянуть на мою лошадь, где она?
— Да-да, наши лошади уже ждут. Ваша очень спокойная, не волнуйтесь.
Жеребец отца, ее любимец, был не очень спокойным, но Тьяна с ним справлялась.
Уна подвела ее к маленькой группе незнакомых девушек, представила:
— Леди Айд, супруга моего брата Валантена, прошу любить и жаловать!
И принялась называть ей по очереди:
— Леди Лита Крани, леди Крев, графиня Айзард, виконтесса Корини…
Притихшие девушки поедали глазами Тьяну, так, словно у нее на лбу вдруг появился третий глаз. И она порадовалась, что не в красном костюме и ничем не выделяется из толпы: на ней было зеленое платье для верховой езды со светлым корсажем и более темной юбкой. И эти оттенки зеленого очень удачно дополнял изумруд на ее пальце.
— И вы на самом деле супруга Чудовища? — непосредственно уточнила та, которая леди Крев, едва леди Уна отошла на пару шагов в сторону.
— Лорда Валантена Айда, — мягко поправила Тьяна.
Ничего, такие мелочи не стоят внимания.
— Ах, дорогая моя, — к ней спешила графиня Каридан, — я так рада, что вы тоже решили развеяться. Успеете еще насидеться дома!
— О, графиня, — обрадовалась Тьяна, — не ожидала. Вы тоже будете на охоте?
Казалось бы, эта забава не для дам в преклонных годах, но графиня была здесь не одна такая.
— Я собралась лишь развеяться, — смеясь, сообщила графиня, — буду дожидаться вас с трофеем в лагере, и завидовать, вспоминая свои молодые годы! — она потянула Тяьну за руку, отводя в сторону, — леди Уна не слишком огорчена, что ей придется уехать?
— Уехать? — удивилась Тьяна, — но она не говорила. А куда?
— Как, ей не сказали? Иначе вы бы знали, я думаю. Решено, что до весны она проведет время в Обители Маргариток. А там, может, и решится окончательно вопрос с ее замужеством. И это уже напрямую зависит от вас и вашего мужа, моя дорогая.
— Ох, миледи, если бы я могла помочь, — вздохнула Тьяна.
— Что вы, дорогая, никто не может. Но я давно живу на свете и знаю, как все преходяще, в том числе и чувства. Мне немного жаль сына, но что же делать. Многим приходится терять первую любовь, но потом жизнь продолжается. А здесь — интересы короны. На самом деле вон кто меня беспокоит, — она показала на Вилена Каридана, который стоял поодаль держа под уздцы высокого темно-серого жеребца, — он теперь входит в Малый Королевский совет, ему следует взяться за ум, его ждет прекрасное будущее. Он очень одаренный молодой человек, поверьте мне. Но увы, моя дорогая, некоторые мужчины влюбляются в тех женщин, которые им отказывают. А какое прекрасное будущее может быть без трезвой головы на плечах?
— О, так он влюблен. Надеюсь, все наладится, миледи, ведь лорд Вилен такой прекрасный человек, — Тьяна прикинулась, что не поняла намеков старой леди.
А может, и правда не поняла. Может, лорд-красавчик бросает пылкие взоры еще на какую-нибудь леди. В любом случае, ей не хотелось иметь к этому отношение.
— Наладится, — уверенно кивнула графиня, — и где же наши первые персоны, король и герцог? До места еще добираться больше часа, а то и все два. И еще нужно время набросить гончих. В некоторых местах приглашают тая, он помогает загонщикам, но королю это не нравится. Он считает, что это делает охоту неинтересной. Он, вероятно, прав.
Графиня, кажется, рассуждала об охоте со знанием дела. А Тьяна тут же подумала, может ли тай услышать Валантена? Приказывать, вроде бы, не может, а просто услышать? Амулет закрыл бы Валантена от тая?
Хорошо, что тая здесь нет.
— Виконт здесь, — графиня показала на «брата» герцогини, — вот кто переполошил своим приездом все дамское общество Гарратена. А ведь одно время все ждали, что он женится на леди Овертине. Но ее брак с Кайреном Айдом тоже был в интересах короны. Ох, я разговорилась. Это все между нами, дорогая.
Кивнув Тьяне, графиня отошла, перебросилась словами с высокой дородной дамой, подошла к лорду Вилену и сказала что-то ему. При этом у нее было сердитое выражение лица. Лорд Вилен оглянулся на Тьяну, встретился с ней взглядом, поклонился издали, чуть заметно улыбнулся. Она отвернулась. Нет уж, путь лорд строит свое прекрасное будущее подальше от нее.
Появились король и герцог, вся толпа их шумно приветствовала, даже собаки залаяли. К Тьяне наконец слуга подвел лошадь — красивую, высокую кобылу чалой масти, помог сесть. И почти сразу к ней подъехал король.
— Ну, все хорошо, леди Тин? Можете теперь показать нам, какая вы наездница. Устанете — останетесь в лагере с другими дамами.
Так, просто королевская вежливость.
— Я не устану, ваше величество. Благодарю вас. А где Валантен? — не удержалась она.
— Этого я не знаю, — улыбнулся король, — не рано ли вы начали скучать, миледи? Не отставайте, — и он поскакал к своей свите.
Толика королевского внимания и обмен улыбками на виду у всех, конечно, это и заметили почти все. И во взгляде Вилена Каридана, который проехал совсем близко, мелькнула злость. Тьяна опять отвернулась.
Не жаловаться же графине? Вроде бы не на что. Взгляды нельзя поставить в вину. Но неприятно.
Охота во главе с королем и герцогом выехала из ворот Нивера, и, растянувшись, помчалась по дороге, потом через луга, и снова по дороге — лесом. Кареты, которые двинулись было следом, скоро отстали.
Тьяна скоро позабыла про свои сомнения и тревоги, и про лорда Вилена тоже, про него в первую очередь. Она просто радовалась, что можно вот так, свободно скакать на хорошей лошади, что лошадь ее слушалась, и эта поездка не была похожа на принятые в Нивере «прогулки», когда приходилось плестись в толпе не быстрее утомленной старушки. Нет, сейчас вокруг жизнь била ключом, и Тьяна, понукая лошадь, весело переглядывалась со скакавшей рядом Уной, старалась не выпускать из виду зеленую попону с золотым гербом на рыжем коне леди Овертины, от которой отставать не следовало, но и опережать не хотелось.
Охотничий лагерь действительно оказался не близко, пришлось скакать больше часа. Лагерь был разбит на просторной лужайке, на которой еще высилась старая каменная башня с какими-то пристройками.
Десятки разноцветных шатров с гербами и флагами занимали почти всю лужайку, возле башни уже были накрыты длинные столы, и пахло дымом. По всему выходило, что за кабаном отсюда придется ехать далеко — поблизости от такого лагеря никакого зверья быть не могло, оно благоразумно разбежалось.
Дома, в Предгорье, не принято сначала распугивать дичь, чтобы потом долго за ней гоняться.