Жена чудовища
Шрифт:
— Мне тоже. Будь она замужем за принцем Кандрии, я была бы безмерно за нее рада. В данной ситуации нам радоваться сложнее.
— Уна не наследница Нивера, и ее дети тоже, — упрямо возразила Тьяна.
Ей слишком не хотелось думать об Уне как об источнике не слишком определенной опасности. И не хотелось плохо думать о Кариданах вообще.
— Формально ее дети не наследники. Пока. Я ведь вам уже объясняла, — герцогиня с сожалением заглянула в свою пустую чашку и подлила еще кофе, — наследник сейчас, до рождения вашего сына — кузен Кайрена. И есть еще один, который не согласен, что ему отвели лишь второе место. Положение на доске таково, что младшие титулы будут поддерживать Кайрена всегда, это в их интересах. Мой муж, когда касается дел, умный и уверенный человек, должна признать, умеет просчитывать вперед и принимать решения. Я безмерно его уважаю. Но его согласие отдать Кариданам младший титул и голос в совете арлинов — до сих пор камень на моем сердце.
— Положение на доске, вы говорите? — уточнила Тьяна, хотя, конечно, не это было в речи ее милости самым важным.
— А… да, — махнула рукой Овертина, — у нас в семье во главе угла были шахматы, всех детей с раннего детства учили играть. Вы слышали, что я из Крансартов, а Великий Хромой король — мой родной дед? Я дочь его младшей дочери, которая к тому же оказалась непослушной и самовольно пошла откровенный мезальянс, нежелательный короне, причем дважды. Я не хвалюсь. Сама понимаю, сколько проблем бывает от неразумных младших родственников. По отцу я не слишком знатная особа, хоть он и имел титул графа. И, тем не менее, на троне Кандрии сейчас сидит сын моего дяди.
— Да, я знаю, миледи. Валантен показывал мне портрет королевы Ал. Вы так похожи на нее, и даже гораздо красивее, мне показалось.
— Благодарю. Тем более что вы не стали бы мне льстить. Это не в вашей натуре, и я вам не нравлюсь.
Итак, — она не стала дожидаться, пока Тьяна ей вежливо возразит, — в шахматах важно видеть доску со всех сторон, помнить о возможностях каждой фигуры и просчитывать ходы наперед. Вы играете в шахматы. Тин?
— Нет, миледи.
— Я тоже не слишком хорошо. Но это не важно. Наш шахматный учитель часто проделывал такой трюк: убирал с доски важные фигуры и заставлял играть без них. Так вот, попробуйте представить, что на нашей с вами шахматной доске не стало Кайрена.
— Миледи?! — вот что-что, а такое Тьяна не ожидала услышать.
— Я с вами откровенна. Тин, и рассчитываю, что вы не станете посвящать в это ни своего мужа, ни моего.
Почему-то верю, что не станете. Так вот, представьте. Останется Валантен, который — не фигура. И мы с вами, во всем зависимые от чужих милостей. Двое кузенов, которые сейчас сама любезность, скорее всего, передерутся за Нивер, если король заблаговременно не посадит одного из них под замок. Не буду объяснять вам детали, но возможна даже война, в которую включатся Пузана и Руат. Каридан — первый министр короля, он может вдруг сыграть очень важную партию, и в конечном итоге самыми желанными наследниками для Нивера окажутся дети Эрката Каридана, мать которых урожденная Айд. И король решит именно так. Это его право.
— Миледи, — только и смогла пробормотать Тьяна.
— Мой умный и дальновидный муж, дорогая Тин, страдает той же особенностью, что и большинство мужчин — он считает, что будет жить почти вечно. Он не желает думать о мире, в котором его больше нет.
У него полно защитных амулетов, но он любит риск, охоту, новых лошадей. Он дальновиден во всем, кроме одного — представить партию без себя в качестве значимой фигуры. Это мы, женщины, склонны к глупым рассуждениями и ненужному паникерству. И вот что еще, если вдруг, в этом мире без Кайрена, король вынесет что-то важное для нас на совет арлинов, знаете, сколько там будет голосов лично за нас с вами?
Тьяна отрицательно качнула головой, и герцогиня продолжала:
— Ни одного. Младшие титулы станут думать о своих интересах. А у Кариданов будет на один голос больше, чем могло бы. Конечно, совет арлинов в наше время нечастое событие. Будем надеяться, нас такое не коснется. Но нам необходим ваш сын. Тин. Хотя бы один для начала, а потом еще как можно больше сыновей. Если бы тут что-то зависело от меня… Но я не могу.
— Миледи, я понимаю, — вздохнула Тьяна, — клянусь, мы ничего не предпринимаем против беременности.
— Убедите мужа, что очень хотите ребенка, даже если это не так. Ему не стоит откровенно лгать, он поймет. Но, я надеюсь, что вы все же хоть немного и сами хотите…
— Да. Я хочу.
— Хорошо, — Овертина кивнула и допила свой кофе.
— Миледи, вы могли бы ответить мне на один вопрос? — попросила Тьяна, — только, пожалуйста, правду.
Откровенничать так откровенничать.
— Спрашивайте, — удивилась та.
— Вы упоминали, что вам предлагали родить ребенка от Валантена. И вы отказались. Я хочу знать, это правда, или вы просто хотели меня уязвить?
— О, Плямя, — Овертина уронила лицо на руки, — что же, да, меня никто за язык не дергал. Хотя, вы могли бы и промолчать, из скромности. Что тут важного для вас?
— Это касается и моего мужа. Но если…
— Я отвечу, — губы белокурой красавицы кривились в усмешке, что делало ее лицо почти некрасивым. — Не вдаваясь в подробности, было так: консилиум колдунов пришел к выводу, что, скорее всего, Валантен может иметь здоровых, незаклятых детей, он женился, его жена умерла, ребенок тоже, и тогда собрался тайный семейный совет, с королем во главе, кстати. Да-да, король ведь тоже родственник! И мне предложили такое замечательное решение. Мы ладили с Валантеном, что бы вы себе не воображали, это так. Но своим мужчиной я не могла его себе представить. Я сама, как женщина, возможно, заинтересовала его в шестнадцать лет, когда только появилась в Нивере. Мы были ровесниками. Я долго его боялась. Он иногда дразнил и злил меня. Я ему отвечала тем же. Видите, я не первая начала! — она засмеялась, — сейчас я понимаю, что он вел себя как подросток с девочкой, за которой ему нельзя ухаживать, или он не умел этого. Он и сейчас дикий временами, — тут Тьяна недовольно насупилась, а герцогиня опять рассмеялась, взглянув на нее, — но не беспокойтесь, это был мимолетный мальчишеский интерес, всего лишь. Вы понимаете?..
Тьяна неуверенно кивнула.
— Так вот. Меня уговорили, но не подумали про амулет, который скрыл бы от него мои чувства. Он сразу же
— Потом я малость успокоилась, осознала, уговорила себя, что все не так уж страшно, и сама попросила его о том же. Даже дважды, если честно. Он отказался. Наотрез. Так что, правда в том, что ваш муж меня отверг. Трижды, получается. Вы довольны?
Тьяна пожала плечами.
— Что же герцог?..
— Мой муж? Жестокий вопрос, дорогая Тин. Он в это время был очень зол. Вообще на всех. Но согласился, что, конечно, ранило мне душу. Но. видите ли… Он герцог, сын герцога. Я дочь графа и внучка короля. Мы оба росли с мыслью, что иногда идти на жертвы необходимо. Вот и все. Я ответила?
— Да. Благодарю, миледи. Обещаю, что никто и никогда не узнает о нашем разговоре.
— Тогда я тоже благодарю вас.
Тьяна сказала Валантену лишь об осмотре, колдовском и лекарском, и о том, что их милостей беспокоит, не стараются ли они как-то отсрочить появление ребенка.
— Что за чушь! — Валантен вспыхнул, оскалился, показав клыки, — Хойру уже не доверяют, что ли? Я поговорю с Кайреном! И распоряжусь, чтобы колдунов с повитухами сюда не подпускали. Надоели, в конце концов!