Жена чудовища
Шрифт:
— Два месячных жалованья, Энна. Когда вернемся домой, — предложила Тьяна, и девушка заморгала и неуверенно кивнула.
Она. в конце концов, работала ради денег, которые так пригодятся ей после свадьбы.
— Но если Энна будет одна в карете, и кто-нибудь заглянет и увидит, — сомневалась Тьяна.
— Задернем шторки. А вы покапризничайте, пожалуйтесь на мигрень, выпейте лекарство и запретите вас беспокоить. При хорошем везении до вечера не хватятся. А Энна, если что, испугается, поплачет, скажет, что заснула и сама не знает, куда девалась леди. Ее не обвинят, ведь слишком много будет охранников, которые ничего не заметят! Пока они сообразят, что случилось, вернутся, решат, что делать, вы будете в
Рори, миледи. Пусть и ненадолго.
— Да уж. И за семь вин больше раза не казнят, — воодушевилась Тьяна, — а мы доберемся в дилижансе. Не до самого Рори, правда, дилижансы сворачивают раньше. Но там уже близко. Эль, ты ведь можешь сделать так, чтобы меня никто не узнал, когда выйдем из дилижанса? Там постоялый двор, и хозяева знают меня в лицо.
— Легко! — пообещала Эль.
Тьяне план, при всем его безумии, понравился. И ее же саму это изумляло — чтобы она решилась на такое, бывшая благоразумная эссина Рори? Наверное, благоразумие оставило ее как раз тогда, когда она отправилась в Нивер выходить замуж за Чудовище. И ни разу, кстати, об этом не пожалела.
Она должна побывать в Рори. Вот должна, и все тут.
— Энна, три жалованья, если сумеешь скрыть мое отсутствие подольше, желательно до вечера.
— Хорошо, миледи, я очень постараюсь Только не шутите про казнь, прошу вас.
— Хорошо, хорошо! — она вскочила, обняла горничную, — никаких казней, что ты! Ну, что же, решено, если завтра утром на свежую голову не передумаем…
Они не передумали, наоборот, Тьяна укрепилась в решении сбежать от стражи. И рано утром, когда полусотник постучал в ее дверь, она была уже полностью готова, одета в самое скромное свое платье и обута в удобные дорожные ботинки, и даже взяла в руки собранную с вечера сумку. Насчет времени отъезда она предупредила «свою» стражу с вечера.
Сам полусотник был невыспавшийся, с мешками под глазами.
— Вы готовы, миледи? — он поклонился, в глазах над мешками читалось страдание.
— Конечно, эсс.
Кажется, мысленно верный командир стражи так и сяк уже успел обругать желание леди уехать в такую рань. Вечером Тьяне доложили, что стражники заказали вина и играют в кости в нижнем зале. И явно со своим полусотником в компании. Интересно, осмелились бы они при герцоге?..
Тьяне это было скорее на руку. И отложить отъезд, пожалев страдальцев, не было возможности, потому что приходилось учитывать время отправления дилижанса из Аттаре. От идеи нанять отдельную карету и ехать в ней до самого Рори они с Эль сразу отказались: едва ее хватятся, факт найма кареты моментально обнаружится, потому что это сразу начнут выяснять…
Эль вечером успела сбегать на проездный двор и оплатила два места, причем не внутри кареты, а наверху. Энна ужаснулась, а Тьяна только посмеялась, ехать на крыше дилижанса — это же приключение! Барон Рори дочерям такого не позволял, это, дескать, уместно для служанок, а не для благородных эссин. В некоторых вещах отец был щепетилен. Да и вообще, за всю жизнь по пальцам одной руки можно было пересчитать, сколько раз эссине Тьяне пришлось прокатиться в дилижансе, потому что до последнего у них был экипаж, конюшне отца завидовали все соседи, и все дети Рори с детства отлично ездили верхом.
Итак, она сегодня явится домой, неожиданно, и не в своей шикарной карете с гербами Айдов, а… вообще непонятно как, потому что до самого Рори дилижанс не повезет.
Пешком?..
Как бы мама не свалилась в обморок от такого потрясения. В письмах последнее время нет-нет да и проскальзывало довольство от того, что ее девочка заняла такое положение, пусть оно и «связано с некоторыми неудобствами». Неудобства — это, надо думать, сам Валантен Айд. Для нее Валантен — главное в этом браке, а для мамы, соседей, еще для многих-многих — досадное неудобство.
Но это не так и важно. Главное, она уже сегодня приедет домой.
А потом туда явится стража и будет скандал. Ладно-ладно, об этом можно подумать и после…
Они спустились к карете, Тьяна впереди, за ней Энна несла кожаный несессер с самым необходимым, следом слуга тащил сундук с одеждой. Эль держалась на расстоянии.
— Пожалуйста, миледи, — полусотник, морщась, распахнул перед ней дверку, плечом оттеснив при этом грума.
— Благодарю, эсс, — она очаровательно улыбнулась, — и вот еще что, я собираюсь спать всю дорогу, не беспокойте меня.
— Как миледи будет угодно, — в его голосе Тьяне почудилась зависть.
Она помахала рукой кланяющейся от порога хозяйке, поднялась в карету, Тьяна села на диван, захлопнула дверцу, сразу задвинула штору с одной стороны, с другой — прикрыла наполовину.
— Вот сюда будешь выглядывать и улыбаться, — сказала она Энне. — Ну, не трусь. Потом будем вспоминать и смеяться.
— Ох, миледи. Я смогу над этим смеяться, только когда герцог тоже начнет смеяться. И лорд Валантен. Вы думаете, он похвалит нас, миледи?!
— С лордом Валантеном я договорюсь. До свидания, Энна, милая, скоро увидимся, — она с чувством пожала руку горничной, и, приоткрыв дверку с другой стороны, спрыгнула вниз.
То, что она собралась делать, Валанттен совершенно точно не одобрил бы. Дерево их любви до сих пор не было кривым, а теперь, может, и покривеет. Валантен, ее муж, будет сердиться, но наверняка простит.
Но их дерево точно не рухнет из-за этого ее своеволия.
Испытания для своего дерева-любви нельзя устраивать нарочно. Но ведь она и не стала бы — нарочно…
С другой стороны кареты тоже была стража, но никто даже не взглянул на леди Айд. Может, потому, что тут была и Эль, со своим узлом и бубном за спиной. И еще она держала в руке сложенный зонт.
— Скорее, надо шевелиться, они не долго будут глазами хлопать, — гадалка тут же схватила леди Айд за руку и потащила прочь, за угол.
Они степенно перешли улицу, и спрятались за афишной тумбой.
— Вы бы распустили волосы, миледи, — посоветовала Эль, — пусть решат, что вы такая же, как я. Точно приставать не станут, — она похлопала по ободу своего бубна.