Жена чудовища
Шрифт:
— Мы постараемся, — сердито заверила его тетя, — главное, вы, эсс, тоже постарайтесь.
— Не сомневайтесь, миледи, даже не сомневайтесь!
Эсс Хойр явно был не намерен оставлять их до самого выхода Тьяны. Зато он обошел все комнаты, осмотрел и чуть ли не обнюхал углы и окна. И не приходилось сомневаться, что не только платье, но и каждая булавка и пуговка, любая мелочь из свадебного убора были проверены.
Воспользовавшись моментом, когда леди Фан вышла, Тьяна спросила колдуна, что удалось выяснить про вчерашнее.
— Злодей, скорее всего, тот же, — нахмурился колдун, — но нам попадаются, конечно, лишь нанятые им бедолаги, которые толком ничего не знают. Насчет вчерашнего, мы подозреваем слугу, который срезал цветы в оранжерее. Ату девушку-горничную передали магам-дознавателям в Ниверсолле. Я уверен, что могу защитить вас, эссина, но проводить дознание не мой конек.
— Но они не очень пострадают? — уточнила Тьяна, вспомнив слова тети про ребенка горничной, — их могли заставить шантажом.
— Эссина, вам сейчас не стоит переживать об этом.
Так или иначе, утро перед свадьбой не бывает спокойным, даже если все-все давно готово. Порвался чулок, а запасная пара оказалась, вот же незадача, мала Тьяне. И вообще, лучше бы чулки были светлее.
Новые чулки, много чулок…
Парикмахер, смазывающий ей волосы каким-то особым настоем — для блеска и послушности. Перед этим колдун, конечно, проверил настой. Горничных больше десятка, и колдун над ними, как коршун…
Сорочка и юбки. Сложная прическа.
Туфли так ладно сидят на ноге, о счастье, и вообще, чудесные туфли. Какое бы ни было платье, тесные туфли способны испортить вообще все.
— Вы так бледны, эссина.
— Тин, у тебя кружится голова?
— Все хорошо…
Хотелось крикнуть на весь Нивер, что у нее все хорошо, но пусть уже эта свадьба начинается скорее!
Глава 3. Венчание
Флаг на башне уже подняли, в знак того, что время подошло. Их выход вот-вот.
Тете Элле очень шло ее сиреневое платье. Она замерла у двери в ожидании.
И где-то далеко забил барабан.
Тьяна поднялась с табурета, на котором сидела, пока на ней все поправляли и укладывали. Замерла.
Сделать шаг вперед отчего-то не получалось.
То ли она делает? Это ведь навсегда…
Это нужно маме, сестричкам, больному брату. А ведь она и не вспоминала о них последние дни, заинтересованная Валантеном Айдом, довольная дружбой с ним. Как будто это была игра. Отчего-то сомнения таяли сразу, не успев появиться. Но ведь то, что она сделает сейчас — это уже не дружба.
Нечто совсем другое.
Ей стало страшно.
— Тин, — вздохнула леди Фан, — я перед своей свадьбой проплакала всю ночь. Это правда. Неизвестность всегда страшит. И неотвратимость.
— Что ты, тетя, — она приподняла подбородок, — все хорошо.
Почти сразу в дверь постучали…
Под руку с посаженным отцом, высоким дородным человеком в сером серебристом костюме, Тьяна спустилась вниз. За ними шли леди Фан, колдун, еще кто-то. Она не запоминала лиц.
Двери, распахнутые настежь…
Он ждал у самых дверей, человек, заменяющий жениха, его доверенный. Посаженный отец пробормотал скороговоркой, что отдает, дескать, и сурово спросит, если суженый что-то там не оправдает, и положенные пожелания счастья, и вложил руку Тьяны в чужую руку.
Рука эта была узкой, сильной, с длинными пальцами и коротко остриженными, красивой формы ногтями.
Узкое кружево на манжете. Кольцо с крупным рубином и золотой короной на оправе. Ошеломленная, Тьяна подняла взгляд. Ее держал за руку не кто-нибудь, а король Клайдергар. Короля она знала в лицо, во всяком случае, видела несколько раз издали.
— Ваше величество, — прошептала она.
Тот слегка усмехнулся, сказал:
— Должен сказать, меня немного удивил выбор Айда, но мне он нравится. Что же, пойдемте, нас ждут!
Король не просто приехал на свадьбу, он сам решил участвовать в церемонии, став доверенным жениха — это ведь совсем не то, если бы он был просто почетным гостем. И он улыбался Тьяне, разглядывая ее с любопытством. С чего она взяла, что король непременно будет недоволен? Оттого, что она здесь самовольно, ведь он выбрал Дивону. Но, похоже, Клайдергара это не волновало.
Если бы здесь был Валантен, он повел бы Тьяну в Храм, а поручитель шел бы следом, как бы оберегая.
Традиция. Но раз не было жениха, поручитель должен вести невесту к алтарю. И этот поручитель — король…
Высокая лестница, много ступеней вниз, лица вокруг сливались. Благословение тети, герцога, еще кого-то.
Много людей. Тьяна никого не узнавала и никогда бы не вспомнила после.
Потом — мощеная камнем дорожка по парку, длинная. Храм здесь стоял на самом обрыве, и свежий ветер с моря тут же прошелся по невесте, подхватил ее юбки, сделал настойчивую попытку растрепать тщательно уложенные волосы.
Шут ждал на подходе к Храму, прислонившись к дереву, перекинув ногу на ногу — так короля мог поджидать только шут. Однако он выпрямился, даже изобразил галантный поклон, и тут же выхватил откуда-то из-за спины и вручил Тьяне белую розу. Потом он повернулся к королю, извлек из кармана золотой дрер и тоже вручил, снова принялся яростно шарить по карманам, словно в надежде отыскать завалявшуюся мелочь.
— Одолжить чего, братец? — с усмешкой поинтересовался король.
Шут замотал головой, рванул карман так, что тот порвался, и извлек из другого… что-то маленькое и невзрачное, и протянул Тьяне.
Круглое увеличительное стекло для дамского рукоделия, тусклое и поцарапанное, в потемневшей серебряной оправе. С его помощью, например, можно было вдеть нитку в иглу, предварительно воткнув ее в подушечку. Похожим стеклом пользовались мама и Дивона, Тьяне в этом не было нужды — она и так хорошо видела.