Жена для отщепенца, или Измены не будет
Шрифт:
Намеренно проигнорировав удивленный взгляд задетого этой «дорогой Аннелизой» Саццифира, папаша обернулся к будущей невесте:
— Может быть, ты представишь меня своему родителю?
Льерда Анелла спрятала ехидный смешок в чашке с чаем:
— Ну разумеется… дорогой. Папа, познакомься. Льерд Бильер, отец нашей милашки Эмелины! Владелец имений Бильер, также как и прилегающих к ним пастбищ, полей и хозяин нескольких маслобоен. Компаньон Призонского Совета, бытовой маг и… просто замечательный отец. Личность довольно известная, уважаемая как в этих
Ракуэнский льерд выпрямился на стуле, поднял плечи и свел брови, враждебно нахохлившись.
— Я и сам догадался, кто это, — злобно прокаркал он, вовсе становясь похожим на громадного ворона — Я, знаешь ли, не дурак. Да и трудно спутать, уж больно их обличье с этой простушкой схоже, одни и те же белесость и провинциальный налёт… Ну и что?! Мне это всё зачем?
Старшая Ланнфель улыбнулась:
— Тебе просто необходимо это знать. Льерд Бильер, мой будущий супруг. Мы решили пожениться.
Едва не перевернув стол, Ракуэн сорвался с места. Покрыв нарождающимися пластинами щеки и кисти рук, зарычал нечто нечленораздельное, упирая в смятую скатерть сияющие чешуей кулаки.
— Никогда, — дыхание вмиг стало тяжелым и едким, а глаза звериными — Никогда больше никто из этих сраных Бильеров не переступит…
Папаша поднялся не торопливо, как бы нехотя. Вел он себя спокойно, дышал ровно и даже усмехался, дергая уголком рта.
— Переступит, льерд Ракуэн, — уронил вскользь, зажигая шаррхом обе ладони лежащих на столе рук — И еще как переступит. Не я буду, а только мы, «сраные Бильеры», теперь встанем с вами на одном уровне, чванливый вы хам!
И тут, не выдержав воздействия разномастных сил, вспыхнул стол.
Миг — и столовая, ставшая полем боя, наполнилась ядовитым, вонючим дымом. Сквозь него слышны были рычание, возгласы, оглушительный крик Анеллы, визги прибежавших на шум Эмелины и проснувшихся обеих горничных, равно как и дикий «мяв» лийма, вылетевшего пулей из под объятого огнем, деревянного стола, всё ещё накрытого плавящейся, гибнущей в пламени, расшитой скатертью…
Глава 64
Глава 64
Благодаря широко распахнутыми прислугой окнами и входной двери, дымное марево быстро развеялось.
Уже вскоре воздух столовой и прилегающего к ней небольшого холла стал почти чист. Тяжелее оказалось побороть ароматы, витавшие здесь теперь.
Всё, казалось, пропитано было насквозь горелой сладостью, как и специфическим, тошнотворным запахом поврежденных огнем скатерти и покоробленного покрытия обуглившейся столешницы.
— Вот же, что же растакое — то, а, — громко сокрушалась юная Ланнфель, изо всех сил размахивая руками с зажатыми в них влажными полотенцами — Стол! Мой стол… Где я ещё такой возьму?! А скатерть? Я её неделю шила, нитки салийские, бисер… Сама делала рисунок, да с дури бумажку ту в печке сожгла, охушки! Не повторю ведь теперь ни за что… Посуда погибла! Серебро на головешки похоже, мамины ложки в комки сварились! Ой, ой, ой…
Служанка
— Да не убивайтесь так, льерда, — Кора, отведя от раскрытого окна тяжелую штору, закрепила её посредине круглой застежкой — Стол, льерд Ланнфель сказал, что починит. Не весь обгорел он, верх только. Ложки вот жаль, да… Тем более, если они вашей мамы. Но есть же в Призоне ювелиры, неужто не помогут? А скатерть… Льерда, вы же маг! Я видела, вроде просто у вас получается шить? Или всё же нет?
Эмелина горестно вздохнула.
Просто, да. Людям следить за внешне нехитрыми пассами магических рук, очень просто. Со стороны это так и выглядит, что пришла Хозяйка, пощелкала пальцами, похлопала ладонь о ладонь и вот, уже посуда блестит, а пирог переливается в печи сладкой корочкой, исходя волшебными ароматами печеного теста и поджаристой начинки. Платья шьются сами, пуговицы да ленты прыгают по местам, как лягушки по кочкам, а по подолу вьются узоры из бусин и бисера.
А то, сколько сил трачено на ту простоту, кто знает?
Сколько учиться надо, до пота, льющегося по спине, до волдырей в ладонях? Сколько времени потратить, сколько пролить слез, сколько получить колотушек от опытных и строгих наставниц…
Бытовая Сила, или, как она зовется, шаррх — очень большая капризница. В сравнении с ней даже голдарр — Сила Боевых, либо раккос — заклинательная Сила, либо ещё другие, намного сговорчивее, послушнее своим Носителям.
Те бьют в точно назначенную хозяином цель, прямые как шпалы и бесчувственные как камни. Шаррх же коварен и изворотлив как змея. От настроения носителя напрямую зависит. Вот расстроит Эмелину вид за окном, и… получите на ужин вместо вкусного жаркого пареные тряпки, а вместо красивого платья — нечто, похожее на заплечный мешок или хозяйственную котомку.
Тем более теперь, когда не только обилие приключений и происшествий, а ещё и тягость выматывает душу и тело.
Для всех Эмелина — розовенькая аки сахарная карамелька, прелестно выглядящая болтушка. На самом же деле, хоть и мало, а всё же иногда поташнивает, голову кружит, самочувствие скачет. Конечно, миленькая магичка телом покрепче любой здоровой, сельской, человеческой молодухи будет, однако тягость есть тягость. Любой детеныш из матери соки тянет, и тот звереныш, что растет сейчас внутри льерды, не исключение.
Так что шаррху, живущему в теле вздорницы Ланнфель тяжело приходится. Мало того, что саму её оберегать надо, а ещё и маленького лемейру, прочно обосновавшегося в уютном, теплом, бархатном домике. Не до шитья, в общем. Бережет себя Сила, излишне надрываться не хочет.
Кроме всего прочего, пансионная выучка у Эмелины слабая, благодаря кризису, дурному нраву и природной лени. Так что, приходится теперь где малой толикой шаррха, а где и просто руками, знающими и умеющими, к счастью, многое, обходиться.