Жена Его Сиятельства
Шрифт:
Он нахмурился и уставился на Джулию. Та поднесла букет к лицу и подняла на Крисби счастливый взгляд.
– Мне никогда не дарили цветов, - еле слышно сказала девушка.
– Я готов дарить их хоть каждый день, лишь бы видеть вашу чудесную улыбку, - откликнулся Крисби.
Гость облобызал маленькую нежную ручку Джулии и уставился на графиню застенчивым взглядом.
Эдриан скривился. Не мужчина, а трепетная лань. Того и гляди, прослезится. А Джулия улыбается ему с полным одобрением.
Ракх!
Наблюдать
Он недовольно нахмурился. Скорее бы все закончилось. Пусть бы уже эритайя выбрала одного из этих выскочек и покинула его замок.
– Сотби, поставь, пожалуйста, цветы в вазу, - ласково попросила Джулия слугу, отдавая ему букет.
– Слушаюсь, миледи, - тут же откликнулся Уильям и чуть ли не бегом кинулся выполнять просьбу графини.
Эррол насмешливо хмыкнул. Еще один дамский угодник. Забыл и про возраст, и про убывающую магию. И про несуществующую болезнь ног. Была у Уилла такая блажь - страдать от ревматизма. Ага. Призрак с больными суставами. И сколько его ни убеждали, старик стоял на своем - «вот, доживете до моих лет, - узнаете, каково это!» - упрямо ворчал Сотби.
Эдриан чуть отодвинул штору, чтобы лучше видеть происходящее в комнате, и прислушался.
– Миледи, я принес вам ещё один небольшой подарок, - донесся до него голос Ивэна.
Ракх. Что ж он никак не уймется, этот архов Крисби?
– Да? Вы меня балуете, лорд Доу. О, книга? Спасибо.
Джулия разглядывала красочную обложку, и на лице ее был написан живейший интерес.
– Этот роман очень хвалят в обществе, - заметил Ивэн, робко заглядывая графине в глаза.
– Вы его читали?
– Еще нет, но обязательно прочту. Я очень люблю хорошую литературу. А вы?
– Я тоже очень люблю хорошую литературу, - ответила Джул, употребив выражение Крисби.
Эдриан нахмурился. Плохой признак. Если графиня заговорила на одном языке с Ивэном, значит, доверяет ему. А там, и до симпатии недалеко.
Он не мог объяснить, почему, но ему не нравилось, что между Джулией и Ивэном возникла взаимная склонность.
– А стихи?
– спросил у графини Крисби.
– Вы любите стихи?
– Да, очень.
Джулия оживилась. Глаза ее наполнились мягким светом, и Эдриан застыл, не в силах отвести взгляд. Раньше ему казалось, что у графини самые обычные глаза - серые, сдержанные, неяркие. Но сейчас они выглядели как-то иначе. Словно изнанка ивовых листьев - зеленовато-серебристая, мягкая, почти замшевая.
И эти длинные ресницы… Когда девушка опускает взгляд, они скрывают ее мысли и чувства.
– Почитаете мне что-нибудь?
– спросил Ивэн,
– С удовольствием, - откликнулась Джулия.
– У нас в Англии есть известный поэт, Уильям Блейк. Как это часто бывает, при жизни его не понимали и не принимали, а слава пришла к нему только после смерти.
– Да, так бывает, - серьезно кивнул Крисби.
– Его стихи очень созвучны моей душе, - тихо заметила Джулия.
– Ах, миледи, я жажду узнать вашу душу. Вы ведь позволите мне услышать волнующие вас строки?
Крисби одарил графиню умоляющим взглядом, и Эдриан раздраженно скривился. Нет. Это выше его сил!
Он не может больше наблюдать за этим жалким спектаклем! С него довольно.
Он опустил штору и пошел к выходу из потайного кабинета, но, не доходя до двери, неожиданно запнулся, услышав тихий, наполненный чувствами голос:
В одном мгновенье видеть вечность,
Огромный мир - в зерне песка,
В единой горсти - бесконечность
И небо - в чашечке цветка.
Джулия произносила слова просто, негромко, без ненужной экзальтации, но Эдриан слушал ее, затаив дыхание. Только бы она не замолкала. Только бы звучал и звучал этот проникновенный голос…
Эррол сам не заметил, как вернулся к своему наблюдательному посту, как отодвинул штору, как впился зачарованным взглядом в нежное, одухотворенное девичье лицо. Он забыл обо всем - о том, что лишен магии, о том, что жизнь его трудно назвать жизнью, о том, что он не должен надеяться на счастье. И о том, что не имеет права на чувство, которое с каждым днем все сильнее заявляет о себе.
Он слушал Джулию, и ему казалось, что это ее душа говорит с его душой. Искренно. Смело. Без предрассудков и глупых условностей.
«Ты - мой. Твоя сущность, твоя магия, твоя жизнь… - звенело в сердце.
– Я - твоя! Всеми чувствами и помыслами, телом и сознанием, прошлым и будущим»
Сладостный обман. И он почти поддался, размяк, поверил, но тут Джулия замолчала, и очарование момента мгновенно развеялось.
«Идиот!
– выругался Эррол.
– Слабовольный глупец. Размечтался…»
Он протянул руку, чтобы задернуть штору, но не удержался и бросил последний взгляд на девушку.
Джулия смотрела в окно, и вид у нее был грустный и задумчивый.
Эдриан сдвинул тяжелый бархат и твердым шагом направился к выходу. Все. Спектакль окончен. Зрителей просят удалиться.
– Удивительно!
– выдохнула Джулия, разглядывая портрет Эдриана Эррола.
– Совсем как живой, даже не верится, что это всего лишь холст и краски.
Она случайно обнаружила картину в одной из комнат первого этажа, куда заглянула просто из любопытства, и теперь с интересом ее рассматривала.