Жена фаворита королевы. Посмешище двора

Семина Дия

Мои ноги в какой-то раз за этот месяц подкашиваются, сажусь на стул рядом со столом.

Это какие же уроды торгуют детьми, зажимаю рукой рот, чтобы не завыть. Понимаю, что Эдуард никому не сказал про реальную историю девочки, она и сама не знает. Куплена в возрасте двух лет, после смерти матери. Место: «Североафриканские эмираты». Город Александрия. Имя: Халила.

Девочка здорова, мать Саида служила в богатом доме, отец неизвестен, предположительно хозяин дома или важный постоялец.

Какие педантичные все записали. Похоже, что Бишоп тоже знает

об этом, но молчит. Девочка явно европейка. Но это, конечно, шок для меня. Трясёт на нервах так, что зуб на зуб не попадает. Болезнь вернулась или я от ужаса, в какой реальности нахожусь, начинаю медленно убивать себя.

Вытираю горькие слёзы.

Если скандал со школой разгорится, то эта информация всплывёт, девочка так и останется на всю жизнь с позорным пятном рабыни, как же мне сейчас не хватает Бишопа.

Я же могу как-то удочерить ребёнка? Причём так, чтобы не всплыли эти документы.

Но я продолжаю обыск, такой же, как кто-то проводил у меня в комнате.

Нахожу свою бумагу о рождении. Оказывается, я родилась 26 августа 2003 года, моя мать княгиня Мария Николаевна Романова, а отец Эдвард фон Розен, барон.

Трижды перечитала свои данные. Мария Романова? Мама Аннабель русская? И дальняя родственница царствующей фамилии? Вот почему они не слишком удивляются моему русскому языку.

— Мне теперь всё это надо срочно узнать! Но прежде понять, как спасти Линду, — шепчу себе под нос. Пока никого нет, складываю в конверт моё «Свидетельство о рождении» и купчую на Халилу-Линду. В сейфе пока этим бумагам надёжнее всего. Закрываю и замечаю коробку с красками, кистями и растворителями.

Тут же холсты и упаковка с бумагой для набросков. Завтра если станет лучше, то начну рисовать. Сегодня надо лежать, сил после всех новостей нет.

Всё сложила на место и не спеша пошла в комнату. С громкими деревянными сабо пройти незамеченной не получилось.

Дверь из комнаты для занятий открылась, я надеялась, что это Линда, но нет…

— Добрый день, госпожа баронесса! Как вы себя чувствуете? Если хотите, я могу для вас почитать! — о, как запела, я удивилась до глубины души, но держусь, вида не подаю.

— Благодарю, Виолетта! Мне лучше. Но пока нужно вернуться в постель. Позже позовите ко мне Линду, — хочу уйти, но она неожиданно ловит меня за руку.

Её звонкий голос неожиданно сменился на тихий шёпот:

— Вам послание, только не говорите герцогу, но Фредерик умолял передать вам это письмо.

Не успеваю сообразить, как она впихивает в мою руку небольшой, запечатанный конвертик, приседает в реверансе и сбегает на третий этаж в свою комнату.

Этого мне ещё не хватало. Записочки любовные.

Лёжа в постели, развернула маленький лист бумаги и прочитала:

«Дорогая моя жена, Аннабель! Простите мою выходку, но она продиктована мыслями о вас. Я не хотел, чтобы вы оставались при дворе фрейлиной. Они вас ненавидят, хотят уничтожить, а моё сердце разрывается от боли.

Наш брак можно подтвердить и простым актом любви, я не просто люблю, я боготворю вас.

Умоляю

о шансе, сделать вас счастливой. Ваше состояние так и останется за вами, вы ничего не потеряете, что бы вам не говорил герцог, он лжец, каких мало, такой же как ОНА. Именно поэтому я вызвал его на дуэль, защищая вашу царственную честь.

Я живу в охотничьем замке, недалеко от ваших владений. Достаточно одного вашего слова, не закрывайте дверь в спальню, милая, любимая, нежная. Станьте моей жизнью, любовью и женой! Мы можем уехать в столицу и жить в любви, не отвергайте меня, любовь моя!»

Вот не знаю, наверное, королева бы кипятком пописала от восторга, а меня от отвращения передёрнуло. Никогда не принимала за чистую монету слишком пылкие слова любви. Стоит такое услышать, и мне этот человек становится противен. Теперь и непонятно, он реально хочет сорваться с крючка королевы? Поэтому настолько нелогичные выходки?

В камине тлеют угли, встала и бросила туда письмо. Постояла минуту, убедиться, что эта записка сгорела, ещё и руки помыла с мылом.

Никогда я не буду спать с королевским обмылком. А вот про царственные корни надо разузнать как можно скорее.

— Ну, где тебя носит, Бишоп!

Глава 21 Острый разговор

Неделю я жила в тревоге, ощущая, что есть какие-то причины для беспокойства. Но я о них пока не знаю. Плюс любопытство о моём прошлом. В доме никакой информации нет! Кто-то старательно изъял документы? Даже не буду показывать пальцем на герцога, явно его рук дело!

Пару раз в окно видела Фредди, он верхом проезжал недалеко от замка Розен. Но я не хочу его видеть.

Виолетта заискивающим голосом спросила, нет ли послания для господина Ф.

— Дорогая, если хотите доработать в замке до весны, сделайте милость, не суйте свой нос в чужие дела.

Ожидаемо, Виолетта смертельно обиделась, развернулась и ушла. Вот из жалости терплю её, но не понимает девочка, допрыгается и поедет в закрытую школу на государственное жалование.

Но более всего меня волновали два обстоятельства. Первое, это изгнание Бишопа. Чувствую, что герцог приревновал несчастного Ричарда и выслал. А мне срочно нужно поговорить о девочке, о документах и вообще обо всём.

Второе, сам Его сиятельство! Он приезжал пару раз за неделю. Я как раз была занята экспериментами с красками. Делала несложный набросок. По обыкновению, как когда-то, учась в Художественной академии, нашла в шкафу старые мужские вещи, рубашку, штаны. Немного великоваты, но для грязной работы вполне подойдут. Завязала на затылке шишку, и обо всём забыла, как же я люблю масло и живопись.

Несколько раз забегала Линда и с огромным любопытством наблюдала за моей магией, вскрикивала от восторга, когда я нарисовала декоративные цветы! Потом я просила её позировать мне для эскиза.