Жена фаворита королевы. Посмешище двора
Шрифт:
Какое счастье, танцевать со своим любимым, голова кругом, кружиться в вальсе, чувствовать его сильную и нежную поддержку.
— Люблю тебя! И не устану это повторять, дорогая Аннабель Кристина! — прошептал мне на ушко муж.
— А я обожаю тебя, дорогой, ненаглядный, стоило умереть, чтобы стать настолько счастливой.
Не выдерживаю и снова целую его в губы. Скорее бы вечер.
Но мы должны получить ещё один ценный подарок. О нём сразу объявили, после вальса.
— Линда фон Рэндоррф исполнит песню в подарок
— Как мило, только надо запретить это упоминание про «приёмных», шепчу Эдуарду и он соглашается.
Линда с видом маэстро, чинно прошла в ту часть зала, где установлено фортепьяно.
Сама себе аккомпанирует и поёт, причём так серьёзно и чисто. Песня про любовь к матери, к своей родине и мы окончательно расторгались. Линда спела, вышла, встала перед роялем и низко поклонилась публике, собрала бурные овации и поспешила к нам.
— Моя любимая девочка, ты такая красивая и талантливая! Я так горжусь тобой! — не могу сдержаться, обнимаю дочь и целую.
— Я вас люблю, — прошептала, улыбнулась и прошла на своё место, она истинная принцесса, с малых лет так серьёзно относится к этикету, что мне впору спрашивать у малышки советы. Такая милая.
— Она талантливая, как ты! — прошептал Эдуард и поцеловал мою руку.
— Ох, как же хочу ещё детей от тебя, милый.
— Сегодня ночью и начнём! — в его глазах зажглись искры, то, что он так долго скрывал, сдерживал в себе. Мурашки по телу пробежали, сильнее чем хотела жму его руку, и наша пышная свадьба снова продолжилась очередным вальсом.
Поздним вечером…
— А разве мы не во дворце ночуем? — спрашиваю, потому что Эдуард осторожно накидывает на мои плечи шубку и ведёт к выходу.
После бала гости начали разъезжаться по домам, кого-то оставят во дворце, прекрасно продуманный сервис, а главное, нам не надо заботиться о какой-то тёте из Саратова, которая впервые в жизни приехала к Славику в гости, да и выпила лишнего, и на моей первой свадьбе брачная ночь началась в четыре утра, после того, как эту тётю нашли в Южном парке с каким-то мужчиной на лавочке обсуждающих планы на долгую счастливую жизнь. До сих пор не поняла, почему мы-то её искали, и зачем, у неё всё было хорошо.
Вспомнила и даже посмеялась, вот то, что со мной происходит сейчас – это компенсация за моральный ущерб от жизни с моральным уродом Владиславом, который совсем меня не ценил.
Зато теперь я сама ценю свою новую жизнь. Нет телефонов, медицины, сервиса, как у нас.
Да на фига вся эта хвалёная цивилизация и прогресс, если они не делали меня счастливой. Я уже и забыла, о чём спросила мужа. Потерялась в неприятных воспоминаниях.
Нежный поцелуй вернул в реальность, заставил улыбнуться.
— В особняк. Линду забирают Шарлотта и Бишоп, а мы домой, там небольшой сюрприз.
— Торт?
— Нет, хотя пирожные, наверное, есть, — он, не спеша, ведёт меня к выходу, слышно,
Мы вышли и по красной ковровой дорожке спустились, сели в экипаж, и он сразу тронулся, такой же мягкий и бесшумный как экипаж Александра. Мой царский брат, кстати, остался ночевать во дворце.
Быстро домчались к нашему особняку, в окнах нет света, но если присмотреться, то я заметила слабое мерцание на первом этаже.
Молча прошли, открыли дверь и так красиво, лепестки роз, свечи, аромат цветов. Именно так должна проходить первая брачная ночь, а не в съёмной однокомнатной квартире.
Эдуард снова возвращает меня в настоящее:
— Хочу, чтобы именно это воспоминание стало главным, чтобы все беды прошлого забылись и больше не повторялись.
— Полностью поддерживаю, — поднимаю лицо и смотрю на своего любимого, так до конца не веря, в реальность происходящего. Но муж с нежностью поднял меня на руки и понёс в самую просторную спальню на втором этаже.
Мечтала, хотела этого, а теперь, когда мы остались наедине, те самые бабочки в животе. Скорее трепет, от которого я в большей степени нервничаю, глупая, какая же я глупая. Он любит меня, я прекрасная Аннабель, и хватит ловить себя на синдроме самозванки.
Вдруг поймала себя на ощущении, что одна. В том смысле, что Аннабель не осталось и следа, а теперь тут только Кристина. Секунда замешательства, так и не поняла, что случилось, но я это я. Мне не хочется рыдать, пропали те детские вспышки гнева, какими я так часто грешила в этом мире, казалось, что Аннабель умерла, но я ошибалась, она молча находилась рядом. А теперь ушла, уступила, и сейчас вижу моего любимого мужа и слышу его слова:
— Кристина, я люблю тебя!
— Боже, ты называешь меня Кристиной, но любил Аннабель, прости у меня вдруг странные чувства, — не успеваю договорить, Эдуард улыбается, целует меня и продолжает шептать:
— Нет! Я люблю именно тебя. Твой ум, а когда ты писала мой портрет, о, где ж мне было взять силы сдержатся. Твоё сосредоточенное лицо, внимание и эмоции, ты лишь отдалённо напоминаешь Анни, ты совершенно другая. И мой разум каждый раз скатывается в подобие паники, из страха потерять именно тебя. Кристина! Ты моя единственная.
— Но Кристина не так красива, ты бы на меня и внимания не обратил, — начинаю старую песню.
— Ты сейчас такая, как я мечтал, идеальная, моя, и самая лучшая. Пожалуйста, отбрось сомнения и позволь любить тебя.
— Жду не дождусь этого.
Мы, наконец, одни и в спальне. Эдуард скинул верхнюю одежду и помог мне снять шубку, про сложное платье-то я и забыла. Когда переодевалась мне помогали аж три профессиональных модистки, а теперь один герцог и сзади замысловатая шнуровка. Крючки на юбке спрятаны так, что и не догадаешься как этот конструктор разбирается.