Жена из прошлого. Книга 2
Шрифт:
Сейчас я почти наслаждался её истерикой и страхом.
Переглянувшись с Рейером, холодно поинтересовался:
– Где ты взяла яд и когда? Что-то не припомню, чтобы ты одна покидала дом, а у нас такой дряни отродясь не было.
Она притихла, всхлипнула и, по-прежнему на меня не глядя, чуть слышно призналась:
– Мне… мне его дали.
– Дал – кто?!
Великий Дракон, как же сложно держать себя в руках.
Тишина давила на плечи, резала и без того натянутые до предела нервы.
– Эдвина, отвечай…
– Леди Ферзен, –
– Карола?! – едва не подавился воздухом напарник и так же тихо, как до этого лепетала Эдвина, добавил: – Какого…
Вот именно, какого? Отличный вопрос, Рейер! Какого харга моя бывшая любовница решила действовать через мою племянницу?!
Да и смысл? Нас с леди Ферзен уже давно ничего не связывает. Ладно, не давно, а всего два месяца, но… Два месяца – это тоже немало. Мы с Каролой друзьями, конечно, не расстались, но и врагами не стали. Она желала продолжать отношения, которые, по её мнению, обязательно должны были привести к закономерному финалу – свадьбе, однако такой финал не входил в мои планы, и я решил не тешить её напрасными надеждами.
Могу допустить, что она затаила на меня обиду, но всё равно не пойму, чего добивалась. Даже если бы Раннвей превратилась в уродину, я бы с ней не расстался. По крайней мере, не в Кармаре, по законам которого свободным дракон может стать только в одном случае – овдовев.
– Ты видела леди Ферзен всего два раза в жизни, и оба раза я был рядом. Не ври мне, Эдвина! – всё-таки не выдержал, повысил голос, почти зарычав.
Вздрогнув, она зачастила:
– У меня есть записка! От неё… от этой леди! Она просила её выбросить, но я… Сохранила!
Глаза племянницы, всё ещё наполненные слезами, засияли. Видимо, решила, что сейчас я направлю весь свой гнев, всю свою ярость на знакомую леди, а её, пожурив, отправлю спать.
Да сейчас!
– Что ж, пойдём, покажешь записку. – Я поднялся, и Рейер последовал моему примеру.
Девочка бросилась в коридор, а оттуда к лестнице. Пока поднимались, рассказывала взахлёб, давясь словами, как обнаружила на днях в классной комнате пузырёк с ядом. Разумеется, по её мнению, не с ядом, а просто с невинным способом подшутить над нелюбимой тётей. К флакончику прилагалась записка, подписанная именем Каролы.
Кто-кто, а леди Ферзен дурой не была и, если бы решилась на месть мне, не стала бы подписываться своим именем.
– Это ведь от неё была шутка, вот я и подумала… – Эдвина виновато надула губы. – Она написала, что Раннвей заслужила! А я…
– А ты с ней недолго думая согласилась, – мрачно закончил я за дурочку.
– Я подумала, что ей можно верить. Она ведь твоя хорошая знакомая.
Блестящая логика.
Вот и гадай теперь: то ли Эдвина настолько глупа, то ли настолько наивна. Но скорее всего, просто ослеплена желанием испортить жизнь Раннвей, и ради этого готова уцепиться за любую возможность.
– Сейчас… – Толкнув
Эти игрушки для неё выписывались со всего мира, и некоторые фарфоровые красавицы стоило целое состояние.
– Вот здесь. Я спрятала её вместе с флаконом. – Небрежно схватив одну из игрушек, из тех самых стоимостью в состояние, девочка вырвала у неё из рук маленький ридикюль и быстро его раскрыла. Бросив игрушку в кресло, вернулась к нам. – Ничего не понимаю…
Света из коридора было достаточно, чтобы обнаружить в кукольном аксессуаре пузырёк тёмного стекла и… жалкую горсточку пепла.
– Записка была! Клянусь! Я не обманываю!!!
И вот они снова, слёзы в глазах.
– Самоуничтожающаяся бумага, – поделился соображениями Таубе.
Вытряхнув на ладонь крупицы пепла, я машинально растёр его пальцами. Бумага редкая. Дорогая.
Вот это уже было больше похоже на Каролу, но всё равно как-то не состыковывалось.
– Что думаешь? – тихо спросил напарник.
– Завтра съезжу к леди Ферзен. Поговорю, – задумчиво пробормотал я и сделал себе пометку в памяти: выяснить, кто в день, когда Эдвина нашла «подарок», приходил в дом.
Могла ли Карола подговорить кого-то из слуг или вообще не имеет к этому мерзкому происшествию никакого отношения? Мисти Ливен? Она точно приезжала к Эдвине и легко могла подкинуть яд. Кто ещё? Жаль, рядом нет Бальдера. Он бы уже и список составил, и поделился мнением насчёт подозреваемых.
– Съездить точно надо, – согласился Рейер.
А Эдвина с видом чудесного ангела невинно-трогательно захлопала ресницами. Так, чтобы с них, как хрустальные капли, срывались прозрачные слезинки.
– Так я пойду? Уже поздно и…
– Иди, – сказал я, но прежде чем девочка успела развернуться и исчезнуть с моих глаз, добавил: – С понедельника твои занятия с гувернанткой будут проходить по вечерам. Днём ты будешь занята.
– В гимназии?
Я покачал головой:
– В госпитале святой Найвы.
Невинные взмахи ресниц приобрели недоуменный характер.
– Но что я там буду делать?
– Будешь помогать сёстрам милосердия ухаживать за теми, кто, как и Раннвей, пострадал от чужой жестокости или от коварства судьбы. За теми, кто не может позволить себе прислугу и нуждается в помощи.
– Какой? – выдохнула (кажется, в ужасе) девочка.
– Любой. Будешь делать всё, что прикажут сёстры милосердия.
– Но дядя!
– А сейчас тебе приказываю я, Эдвина, – вернул я в голос льда. – Или это, или уже завтра можешь собирать вещи и отправляться к Данне. Ты, оказывается, уже достаточно взрослая, чтобы принимать скверные решения. Посмотрим, каким твоё решение окажется в этот раз.
Не дожидаясь ответной реакции, я направился к лестнице, чтобы проводить Рейера.
– Хоть убей, но не могу её представить с грязным судном в руках, – следуя за мной, пробормотал напарник.