Жена моего брата
Шрифт:
— Ты втрескался что ли, Артур? Сколько раз твои девки меня потом обслуживали и без проблем.
— Она не девка, Леша.
— Ага, твоя жена, я запомнил. Скажи хоть, сколько мы еще будем изворачиваться? Я скоро импотентом стану от нервов.
Я хмыкнул.
— Аристарх даст нам месяц, потом я уеду в Москву.
— А потом?
— Увидишь.
— Ну, вот теперь все ясно. Спасибо. Охренеть, ты меня сейчас успокоил, — ядовито расхохотался Казарин.
— А я тебя не успокаивать пришел.
Леша развел руками.
— Я извинюсь перед ней. Не знаю, что еще могу сделать?
— Можешь
Леша не очень мне поверил, кажется. Однако головой кивнул и пригласил на кухню выпить кофе. Варил я сам. Казарин даже из приличной машины и лучших зерен умудрялся сотворить какую-то мочу.
Ждать, пока он очнется от ночных подвигов у меня не было желания. Разговаривать тоже не хотелось больше. Я выпил кофе и поехал в офис. Все бумаги давно были готовы, но формальности подписания все равно затянулись на целый день. Я отвлекся только в обед на несколько минут, чтобы позвонить Лизе.
Ее волнение было так легко прочитать по дрожащему неровному голосу. Она даже по телефону умудрялась быть милой. Мы поговорили об ужине, моем скорее всего позднем возвращении домой и даже о ветреной погоде.
Лиза ничего не спросила про Лешу, ничего не сказал о нашей вчерашней близости. Но я и так знал, что сейчас весь день в одиночестве она будет скучать по моим рукам и поцелуям. Ей захочется больше, и она теперь с удовольствием, а не от страха уступит мне.
Сегодня.
Я вернусь домой и сделаю ее своей женой во всех смыслах этого слова.
К обеду приехал Лешка. Почти нормальный. Он него даже не пахло алкоголем. Только сероватый цвет лица выдавал бурную ночь.
Я не ошибся, делая ставку на жену Аристарха. Альбина прибыла на подписание вместе с ним. Очевидно, добрая часть капитала находилась в ее собственности. И не для отвода глаз, как принято в нашей прекрасной стране записывать все на жен и детей.
Едва подписи оказались на своих местах, Аристарх вывел меня незаметно на балкон.
— Еще два слова, Артур. Хотя все уже решено, я хочу внести ясность. Мои деньги тебя не спасут. Максимум, что ты моешь сейчас — это отправить большую часть капитала на развитие клуба. Тебя за это народ поддержит, потом откроются перспективы во власть зайти. Дума по тебе плачет. А фирму ты потеряешь. Твой отец…
— Я знаю, Аристарх Геннадьевич, не утруждаетесь, — оборвал я инвестора.
— Знаешь? — он искренне удивился. — А Алексей знает?
— Алексею знать об этом не нужно.
— Интересные дела. Могу я спросить тебя, почему?
Хохотнув, я отвернулся, чтобы любоваться прекрасным видом на город.
— Спросить вы, конечно, можете. Но я ведь не отвечу.
Аристарх какое-то время молчал, глядя вдаль вместе со мной, а потом искренне сказал:
— Мне не нужен под боком Алан Батурин. Ему нечего делать здесь. Это моя земля, и я костьми лягу, но отца твоего не пущу.
Я развернулся и так же в лоб спросил:
— У вас какие-то личные разногласия с моим отцом?
— Спросить ты, конечно, можешь, Артур, — усмехнулся Аристарх.
Я покивал, принимая его желание не распространяться,
— Вы так категоричны ко всем Батуриным или только к Алану?
Аристарх снова взял паузу, смотрел мне в глаза долго и неприятно. Как будто мысли мои читал и, клянусь, ему, похоже, это удалось. Он рассмеялся в итоге. Хохотал так долго и заразительно, что я тоже начала посмеиваться.
— Твоя империя мне не помешает, Артур. К тому же часть ее — теперь будет и моей, а потом перейдет к детям. Нам обоим теперь выгодно не допустить краха.
— Воистину, Аристарх Геннадьевич. Воистину. О крахе может мечтать Алан, а нас впереди процветание и долги годы счастливой жизни.
Мы не сговариваясь, обнялись, хлопая друг друга по спинам. Я уехал домой, оставив Лешку праздновать подписание по второму кругу.
Всю дорогу до поселка меня не отпускала детская эйфория. Для полного счастья мне нужна была сейчас только Лиза.
Она встретила меня у двери. Безумные глаза полные непролитых слез и Ваня на руках.
— Артур, кажется, у него температура.
Лиза
Я плохо спала и слышала, как Артур несколько раз вставал. Он ушел рано утром, и только тогда я провалилась в глубокий сон на два часа. Между нами происходило что-то странное. И это не только из-за Алексея. Он стал толчком, катализатором. Но и до безобразных домогательств Казарина на кухне я знала, что не хочу никого, кроме мужа.
Я была рада, что Артур обуздал свою ярость и не стал бить Алексея. Что-то подсказывало, он не просто так боролся с собой и победил. Думать об этом потом не хотелось. Я изо всех сил помогала мужу отвлечься.
Его голодные поцелуи и горячие ласки заставили меня забыть обо всем. Я так давно желала этого и наконец получила. Даже больше, чем хотела. Всю ночь мое тело скучало по его прикосновениям. Все утро я облизывала губы и уже в обед подгоняла время, чтобы Артур скорее вернулся домой.
Он написал сообщение, что будет занят подписанием документов до вечера. Я не могла дождаться мужа и не сразу заметила, что Ваня ведет себя как-то странно. Он спал меньше обычного днем, плохо поел и все время просился на ручки. Я померила температуру, и градусник показал тридцать семь и два. Это вроде бы незначительное повышение меня не на шутку растревожило. Я помнила про зубы, про пределы нормы у малышей, про незначительное вечернее повышение. И Ваню вроде бы ничего не беспокоило, он просто хотел быть рядом со мной. Все время. Тоже абсолютно нормальное желание для ребенка, но через час я уже совсем распсиховалась.
Мне стало казаться, что температура повышается. Я уже собралась снова померить, когда вернулся муж.
— Артур, кажется, у него температура, — выпалила вместо приветствия.
В глазах Батурина я увидела отражение собственной паники. Но только на мгновение. Артур сразу же успокоился, сходил вымыл руки и переоделся, забрал у меня Ваньку, спросил:
— Кажется? Давай измерим, чтобы точно знать.
Я закивала и понеслась к столу за градусником.
Артур неожиданно легко развеселил Ваню, отвлёк песнями и играми, а сам держал ему ручку.