Жена моего брата
Шрифт:
— Не это.
— То, что ты ищешь, у меня есть. Скажу больше — мне интересно это тебе дать.
Подумав немного, добавляю, сочтя, что предложение не достаточно привлекательно для нее.
— Я скажу еще больше: мне интересно это тебе дать не только потому, что наследство — часть тебя.
Демонстративный тяжелый вздох. Не очень вышло? Такой вот я хреновый исполнитель небанальных комплиментов. Но мы же уже договорились вроде бы, что в муже она ищет другие достоинства?
— Что не так?
— Всё так. Я Вас слушаю. Опять мы куда-то не туда!
Вроде как я хотел сделать комплемент. Девочка супер же, Черкасов, не можешь комплемент впечатляющий сделать, что ли? Нет, не могу. Мне кажется тот, что я выдал — идеальный. И я хочу, чтобы она начала понимать и принимать мой язык. Потому что я уже прокрутил фантазии сильно вперед, и наш брак, и правда, обязан быть удачным. А это значит…
— Нам нужно научиться понимать друг друга, согласна?
— Я Вас понимаю, — прохладно.
— Сомневаюсь, — дергается неконтролируемо моё лицо в недовольной гримасе.
— Я Вас раздражаю.
— Нет! — раздраженно перебиваю ее я. Что с ней не так?!
— Вы сейчас раздражены, — искоса стреляет в меня взглядом.
— Не надо со мной спорить про то, что я чувствую, окей? — рычу я. — И вообще со мной не надо спорить. Если мы договоримся, что я всегда прав, то оба от этого только выиграем. Гарантирую!
И это — правда. О женщине проще заботиться, когда она не пытается тебе в этом препятствовать. Отворачивается к окну. Но прозвучало грубо, да. Ты — хам, Черкасов. Это всё усталость от хреново идущих дел. И напряжение от того, что наш коннект так тяжело происходит.
— Злата, извини. Это было грубо.
В давно атрофированном порыве ловлю ее пальчики и на мгновение прижимаюсь к ним губами. Растерянно замирает. Зажатые в моей руке пальцы неуверенно дергаются. Сжимаю крепче, не позволяя отобрать. И как только расслабляются, отпускаю сам.
— Зачем Вы вообще меня пригласили? Родион сказал, что Вы хотите, чтобы я выбрала его.
Скотина! Бью по тормозам. И тут же резко срываю машину с места, лавируя в плотном потоке. Конечно… Какой уж тут коннект может быть, после таких заявлений. Вообще, спасибо, что пришла и «слушает».
— Родион ошибся.
— Мои безопасники ошиблись, Ваш брат ошибся, я ошибаюсь…
— Да. Люди — идиоты. Поэтому, ты не слушаешь их, а слушаешь только меня. Первое — ты очень красивая, интересная девочка. Второе — ты меня не раздражаешь, у меня просто сложный характер. Ты быстро привыкнешь и это перестанет быть… проблемой. Третье — я ЛИЧНО заинтересован в браке. Хорошо? Про «идиоты» — это я не про тебя, — опомнившись исправляю я месседж. — Ты просто… заблуждаешься. По неопытности. Тебя ввели в заблуждение. Да. Так вежливее?
Молчит.
— Могу я попросить не усложнять мне задачу излишней молчаливостью? В нашей ситуации — это провал. Вернемся к нашему разговору. Куда бы ты хотела сходить?
— Вы вряд ли составите мне компанию.
— Куда? — сжимаю я переносицу. Издевается что ли?!
— В парк аттракционов.
— Оу.
Аттракционы. Шумно, людно, хаотично… Детей там тьма орущих… Не.
— Может, еще куда-то?
— Нет.
— Нет? «Седьмое небо»… ВДНХ… Планетарий… Третьяковка…
— В планетарии я была. Третьяковку вдоль и поперёк выучила по виртуальным экскурсиям. А я не такой уж знаток и ценитель живописи, чтобы…
— Ясно, — перебиваю её. — Ладно, я услышал.
Чем плоха идея с «Седьмым небом», например, женщины его обожают? Но решаю не давить. Мы и так на грани провала. Парк аттракционов? Искоса разглядываю её лицо. Юная… Не баловали тебя маленькую развлечениями?
— Как зовут твоего брата?
— Тихон.
Попробую пригласить их обоих. Пусть развлекутся.
Туплю, придумывая, что еще стоит спросить. Но… Да, черт возьми!
Я не хочу задавать все эти вопросы. Можно вырезать эту часть и перейти к… «Реанимации». Мне кажется «физика» и «химия» нас спасёт. По крайней мере меня эта непреодолимая тяга к ней уже держит крепко за известное место.
Облизывает нижнюю губу.
Это будет перебор, если я так обнаглею? Всего лишь поцелуй. Или меня опять заносит?
— Остановитесь, пожалуйста.
— Зачем?
— Я хочу пить.
— В бардачке минералка… Стой! Подожди!
Но уже поздно, ей в ноги с глухим грохотом вываливается из бардачка массивный ствол с глушаком.
Неловкая пауза.
Мля. Это моя охрана отобрала у одного нехорошего персонажа. Но не объясняться же с девочкой?
Что я должен сказать? «Это не моё!»??
Паркуюсь, наклоняюсь, поднимая носовым платком долбанную пушку.
— Это муляж, — вру я, чтобы стереть страх и растерянность из ее взгляда.
Отдаю ей воду в маленькой бутылочке. Ствол кладу обратно. Надо срочно от него избавиться!
Мда. Не похожа она на дуру. Муляж платочком не оборачивают, опасаясь оставить на нем отпечатки.
Ладно, проехали!
На ее платье белые лепестки. Это опять заводит меня до чертей, напоминая про мелкопакостного засранца-братца.
Злата, следя за моим взглядом, тоже обращает на них внимание. Поднимает белый лепесток, с сожалением отпуская его в приоткрытое окно.
Цветы хоть подари, Черкасов, если уж выбросил её букет.
Метрах в двадцати цветочный бутик. Открываю ей тент.
— Пять минут, — смотрю на бутик.
— Не нужно, Демид, — улавливает она моё намерение.
— Не нужно объяснять мужчине, что ему нужно, хорошо?
Нахмуривается, поджимая недовольно губы.
Фак. Я опять груб. Мне нужен курс контроля гнева, наверное, и парочку по этикету. Бабушка говорит, я распустился и стал не сдержан на язык. Бабушка никогда меня не критикует зря. Но Родион просто взбесил! Сучонок. Какого хрена?