Жена охотника
Шрифт:
Обвинение делало ставку на неприглядную внешность Эдуарда, и вмиг превратило его в кровожадного монстра, рыщущего по городу в поисках людей, которых можно изорвать в клочья. Лансель старался показать подзащитного как личность не способную на злодеяния. Сложная работа, после того, как постарались газетчики.
Но Лансель старался и вызвал в зал несколько людей, которые могли дать Эдуарду положительные характеристики. Это были доктор Верлуа, госпожа Ренни и, к огромному удивлению Эдуарда, господин Дюверье с госпожой Герранд! Нет, не с чайником под мышкой. А с самой настоящей, живой
В перерыве заседания, эти старые-добрые знакомые подошли к Эдуарду, высказав свои пожелания удачи и свою поддержку.
– Мы узнали о суде из газет,- сказала госпожа Герранд, - И право, мальчик мой, не ожидали, что ты наделаешь такого шума.- она горько улыбнулась.-Я сразу решила, что приеду в суд во что бы то ни стало. Ведь я знаю тебя с самого детства.
Эдуард крепко сжал ее маленькую теплую руку.
– Спасибо, что верите в меня, госпожа Герранд.
– Уже пять лет как госпожа Дюверье,- мягко сказала женщина.
Эдуард чуть не присвистнул. Надо же, как иногда складывается жизнь!
Затем они с Дюверье пожали друг другу руки. Мужчина как всегда был немногословен, но все и без слов читалось по его теплому, почти отеческому взгляду.
Началась вторая часть заседания. Лансель указывал на то, что погибший шантажировал и угрожал госпоже Ранкур, что и повлекло "защиту" со стороны Эдуарда. Но госпожи Ранкур в зале не было. Подтвердить эти слова никто не мог. Из тех же записок, что нашли в вещах Винсента, было ясно лишь то, что Аннабель назначала тому встречи. И в итоге прокурор вывернул все так, будто Аннабель с Винсентом были любовниками, и Эдуард убил мужчину из ревности.
Последним аргументом Ланселя была записка, полученная от Винсента в корзине с фруктами. В той явно читалась угроза. Но, вкупе с остальными доказательствами вины Эдуарда, она мало оправдывала столь жестокие действия.
Клара подошла к дому безумно измученная. Открывая дверь, она задумалась и остановилась на пару секунд. Целый день Клара провела в суде, беспомощно глядя на то, как топят Эдуарда. Девушка хотела сделать хоть что-то: дать показания, сказать, что Эдуард редко покидает дом и уже поэтому вряд ли мог быть убийцей, рассказать, какой на самом деле Эдуард хороший… Но Лансель не позволил ей этого сделать.
– У меня есть надежные люди, которые дадут Эдуарду характеристику,- сказал он,- Ты же живешь с ним в одном доме, и люди посчитают твое отношение предвзятым.
Клара лишь фыркнула в ответ. Ей было плевать. Но на решение Ланселя это не повлияло.
Между тем все дело никак не клеилось. Записки от Аннабель, якобы найденные у Винсента, не давали Кларе покоя. Здесь что-то было не так. Несколько раз она предлагала Ланселю сказать, что Эдуарда подставили. Но это было невозможно. Эдуард сам признавал свою вину, а другого подозреваемого (кроме исчезнувшей Аннабель) у них не было.
– Добрый вечер,- вырвал Клару из раздумий чей-то голос.
Девушка чуть не подпрыгнула. И только спустя некоторое время разглядела в вечерних сумерках фигуру, стоявшую у калитки их дома.
Алекс Ламбер. Этот юный и чрезмерно наивный поклонник Аннабель. Клара вздохнула, но выдавила из себя вежливое:
– Здравствуйте.
Конечно, Алекса волновала судьба Аннабель. Он не слышал о ней вот уже столько времени, а тут еще этот ужасный суд...
Клара прикусила язык, чтобы не сказать "Да сбежала твоя Аннабель!". Вместо, она изящно соврала, что та уехала к их с братом родственникам в деревню.( Кто знает, может так оно и было). А копаться в грязном белье при чужом человеке Клара не собиралась.
****-Хорошо.
– Алекс помедлил, а потом протянул Клару какую-то вещь, до того бывшую в его руках и плохо различимую из-за вечерних сумерек,- Я понимаю, это немного наивно с моей стороны, но я хотел как-то подбодрить всех вас. Аннабель рассказывала о господине Лазаре, и всегда в самых светлых тонах. И я... Вот. Держите.
И Алекс протянул Кларе корзину с фруктами. Клара вздрогнула. Корзина выпала из ее рук, и алые яблоки скатились со ступеней на белый снег.
47
– Клара, это обвинение голословно!- в сотый раз повторил Пьер Верлуа. Ему не меньше девушки хотелось помочь Эдуарду, но, черт подери(!), обвинять человека просто основываясь на догадке!?
– Но все сходится!- Клара, как всегда, была непреклонна.- У Винсента не было денег на фрукты! Сейчас не сезон! Фрукты, корзина, посыльный: все стоит денег! Зачем такие расходы, чтобы осуществить простую угрозу?
– Ну, возможно он просто подбросил записку в фруктовую корзину,- устало сказал Пьер.
– Зачем? Чтобы ее увидели?
– Конечно.
– Но в предыдущие разы его послание было обращено лишь Аннабель. А здесь- записку мог взять кто угодно.
– Да...-согласился доктор Верлуа. Было очень похоже на то, что кто-то подбросил записку, чтобы ее увидели. И чтобы потом, на основании ее существования, обвинить Аннабель. Но говорить вещи, о которых думала Клара...
– Послушай,- мягко сказал девушке Верлуа,- У нас нет доказательств, и обвинять кого-либо будет бессмысленно. Ты можешь сделать Эдуарду лишь хуже.
Клара бессильно опустилась на диван. Закрыла лицо руками. Хотелось плакать, но она так устала, что глаза были сухими. Единственный шанс спасти Эдуарда ускользнул из рук.
Второй день слушанья обещал быть скучным. По факту судья должен был в последний раз выслушать обе стороны и зачитать вердикт. Эдуарду пророчили казнь через повешенье.
Все шло спокойно, и именно в том направлении, в котором желала толпа. Чудовище должно умереть.
Эдуард, сидевший на скамье обвиняемого, старался не смотреть на все эти лица в зале. Он знал, что сейчас его ненавидят и презирают. И пусть он был не повинен в данном случае, но в жизни ему было за что платить. Поэтому будь что будет.
Наконец подошло время оглашения договора. Судья встал со своего места, прокашлялся.
– Эдуард Лазаре признан...
И в этот момент, словно в сказке или каком-то нереальном романе, двери суда растворились и на пороге появилась женская фигура.