Жена палача
Шрифт:
– Что ему за это будет? – воскликнула я, вскакивая.
Дознаватель посмотрел на меня, и лицо его ничего не выражало. Оно было непроницаемым и тяжелым, как каменная тумба.
– Учитывая обстоятельства и его заслуги, - сказал он, и его тон показался мне оскорбительно равнодушным, - думаю, дело обойдется поркой. Я пришлю уполномоченных монахинь, фьера Монжеро, - произнес он, обращаясь к тёте, - чтобы они освидетельствовали вашу племянницу и составили протокол.
– Да… - прошептала тётя, нервно комкая платочек.
– Но это несправедливо! –
– Таков закон, - сказал фьер Ламартеш. – И палач – как слуга закона, знает лучше всех, что ожидает нарушителей. Но не переживайте, форката, небольшая порка – это не смертельно. Скорее всего, обойдется даже без оглашения, чтобы не компрометировать вас и вашу семью. Ведь насколько я знаю, у вас скоро помолвка с фьером Сморретом?
Помолвка?.. Я услышала об этом, но тут же забыла, потому что сейчас меня беспокоило нечто совсем другое. Сейчас все мои мысли были с мастером Рейнаром, который пострадал из-за меня.
Я преградила дорогу фьеру Ламартешу так решительно, что тётя приглушенно ахнула и затрясла за спиной дознавателя руками, призывая меня остановиться. Возможно, это был разумный совет, но для меня остановиться было сродни предательству.
– Есть способ избежать наказания? – спросила я прямо. – Ответьте!
Дознаватель скупо улыбнулся, а тётя подбежала ко мне и что-то зашептала, обняв меня за талию и пытаясь увести. Но я не поняла ни слова из того, что она говорила.
– Подождите, тётя Аликс! – я дёрнула плечом, не двигаясь с места. – Отвечайте, фьер!
Дознаватель прищурился, усмехаясь уголком рта.
– Вы очень добрая девушка, - промолвил он мягко. – Но мастера Рейнара помилуют только в одном случае – если он прикасался к вам на законных основаниях…
– Виоль! – почти простонала тётя, но я опять дёрнула плечом.
– Что это значит? – потребовала я от дознавателя более определенного ответа. – О каких законных основаниях идет речь?
– Если бы вы были его невестой или женой…
Эти слова произвели на меня впечатление сродни выстрелу из пушки в голову. Раз – и не осталось ни одной мысли. Только оглушающая пустота.
Фьер Ламартеш сделал полупоклон в мою сторону, и усмешка проступила явнее.
– Но это глупость, конечно, - произнёс он.
– Конечно, - торопливо поддержала его тётя. – Виоль, девочка моя, тебе надо присесть. Ты слишком потрясена…
– Позаботьтесь о форкате, - любезно посоветовал дознаватель. – Всего доброго.
Он обошел меня и удалился, а я продолжала стоять, глядя в стену перед собой.
– Виоль! – хлопотала вокруг меня тётя, поглаживая по плечам. – Да что на тебя нашло? Мастера Рейнара конечно, очень жаль, но…
Я очнулась и в третий раз дёрнула плечом, сбрасывая тётину руку.
– Не допущу, чтобы его наказали, - сказала я твёрдо, и сразу же успокоилась. – Не имею права допустить. Он и так страдает из-за своего статуса, а тут ещё такое – наказание за помощь. И это я уговорила его помочь.
– Виоль! – тетя вцепилась в меня, пытаясь удержать. – Опомнись!
– Да, вы все правильно поняли, тётя, - ответила я, заставляя её разжать пальцы. – Именно так и должна поступить Монжеро!
Я вырвалась из тётушкиных объятий и бросилась за королевским дознавателем, не слушая причитаний и вздохов, что летели мне вслед.
Промчавшись мимо опешившей Деборы, я выскочила во двор в домашних туфлях, распахнула калитку и догнала фьера Ламартеша уже на улице.
– Я не рассказала вам ещё кое-чего! – выпалила я, встав перед ним и не давая пройти.
Он ничего не спросил, ничего не ответил, а лишь смотрел – спокойно, безо всякого выражения, но где-то в глубине светлых, почти белёсых, глаз вспыхнули искорки. Он ждал моего признания.
И я не стала испытывать его терпение.
– В ту ночь, когда я приехала к нему за помощью, - сказала я, не обращая внимания на прохожих, которые будто невзначай остановились рядом, - в ту ночь мастер Рейнар предложил мне стать его женой, и я согласилась.
12. Невеста палача
Новость о том, что я объявила себя невестой палача, облетела город в один день.
После обеда мы с тётей хотели прогуляться, но вынуждены были сразу же вернуться домой, потому что на меня смотрели, как на двухголовое чудовище, а уличные мальчишки свистели и улюлюкали, высовывая язык и изображая висельников.
Едва мы успели войти в дом, как примчалась Лилиана, и мне пришлось выдержать настоящую битву с сестрой. Лилиана стенала и плакала, падала в обморок, умоляла и проклинала меня, а тетя хранила молчание, сразу постарев лет на десять. Еще предстояло рассказать все дяде.
– Ты понимаешь, что ты наделала?! – кричала Лилиана. – Ты опозорила не только себя! Но и нашу семью! Ты всех опозорила!
– Говоришь, так как будто я совершила преступление, - сказала я спокойно.
– Ты совершила нечто более ужасное!
– Не согласна с тобой.
– Прекрати выть, Лил, - сказала вдруг тетя резко, и сестра замолчала, удивленно уставившись на неё. – Что сделано, то сделано. С точки зрения справедливости и милосердия, Виоль поступила совершенно правильно. И ты нее вправе упрекать её.
– Тётушка! – возопила Лилиана. – Не верю, что вы это говорите!
– Придется поверить, - сказала тётя жёстко.
– У меня такое чувство, будто вы сошли с ума! – сестра снова расплакалась, топнула и вылетела вон, громко хлопнув дверью.
– Без неё спокойнее, - тётя попыталась улыбнуться, но я видела, как обозначились морщинки между её бровей и от крыльев носа к углам рта.
Я совершенно не знала, что ей сказать. Поблагодарить за поддержку? После того, как по моей вине произошел этот скандал, любые благодарности выглядели странно. Попросить прощения? Но разве я совершила что-то дурное?..