Жена палача
Шрифт:
Тётя перехватила этот взгляд и взяла Лилиану за руку, уводя в библиотеку.
– Теперь рассказывай, - строго велела тётя Аликс, плотно закрывая двери. – Чего ради ты устроила представление в такую рань?
– Представление? – Лилиана скривила губы. – Я только что узнала от фьеры Алонсо…
Я слушала сестру, и холодела от ужаса и омерзения. По словам Лилианы выходило, что в Сартене поползли гадкие слухи – якобы палач опозорил некую благородную девицу. Удерживал в доме сутки, а потом выгнал.
– И угадайте, кем
– Это неправда! – ответила я, краснея от справедливого негодования.
Какие злые слова! И я даже догадываюсь, кто начал распускать эти слухи!
– Неправда?! – напустилась на меня сестра. – А кто ездил в ту ночь в коляске фьера Сморрета? Боже… Боже… и еще скрывала…
– Она не скрывала, - оборвала её тётя. – Я всё знала, и это было сделано с моего разрешения.
– С вашего?! – взвизгнула Лилиана, схватилась за сердце и так побледнела, что мы с тётей бросились ей на помощь.
Усадив Лилиану в кресло, я поднесла ей воды, но сестра отказалась, слабо отмахнувшись.
– Как же вы… - стонала она, закатывая глаза, - как же вы… тётя… как вы позволили…
– К твоему сведению, - сухо ответила тётушка, - ту ночь мастер Рейнар провел в нашем доме. Лечил Клода. И благодаря ему твой дядя не остался калекой. И благодаря Виоль, конечно же, - она подбадривающее пожала мне руку. – А ты, Лил, вместо того, чтобы слушать и разносить сплетни, лучше бы вступилась за сестру.
– Даже не знаю, кто теперь способен вступиться за нее… - трагично заявила Лилиана. – Разве что сам король?
Я думала, что истерика сестры – самое неприятное, что меня ожидало, но на следующий день Сартен всколыхнуло новое потрясение – был арестован палач, мастер Рейнар. Говорили, что сам король приказал заключить его под стражу за оскорбление благородной форкаты. Имя форкаты официально не называлось, но тётя, прогулявшись до рынка, чтобы купить свежих бриошей, вернулась бледная, с дергающимся лицом, и велела мне не выходить на улицу и не подходить к окнам.
– Всё успокоится, - убеждала она меня. – Здравый смысл победит. А всё, что сейчас происходит – это безумие какое-то…
Это и правда казалось мне безумием. Как было бы хорошо вдруг проснуться, убедившись, что всё произошедшее было всего лишь дурным сном. Но тогда… тогда пришлось бы признать сном и то нежное рукопожатие в лунном лесу… и тот почти поцелуй…
Я старалась сохранять спокойствие, чтобы не расстраивать тётю ещё сильнее, но в душе моей бушевала самая настоящая буря. И когда Дебора доложила, что явился фьер Сморрет-младший и просит принять его, это оказалось последней каплей.
Тётушка была у дяди, и я выбежала навстречу гостю, жестом попросив Дебору уйти.
– Как вы посмели явиться сюда?! – начала я злым шепотом, наступая на Элайджа, который снял шапку и чопорно поклонился, увидев меня.
Губы его горестно искривились, а сам он изображал скорбное раскаяние.
– Это низко! Низко и недостойно благородного человека! – продолжала я. – Недостойно мужчины!
– Сожалею, форката, – произнес он так высокомерно, что у меня рука зачесалась наградить его еще одной пощечиной. – Я не должен был так поступать, но вы слишком жестоко играли моим сердцем…
Он считал меня виноватой в том, что совершил?!
– Не из-за меня, а по вашей милости пострадал невиновный человек! – бросила я ему в лицо.
– О ком это вы говорите? – спросил он с сарказмом, чем еще больше вывел меня из себя.
– О мастере Рейнаре, - сказала я, еле сдерживая гнев.
– Значит, себя вы пострадавшей не считаете, форката Виоль. А ведь я пришел, чтобы предложить вам путь к спасению.
Я тут же остыла, с надеждой уставившись на него.
Предложит спасение?..
Раскаялся и решил забрать донос, признав, что оболгал меня и сартенского палача? Но почему тогда пришел сюда, а не к королевскому дознавателю?..
– Форката Виоль, - сказал Элайдж торжественно. – Чтобы уверить вас в искренности моих чувств и принести извинения за мое недостойное поведение, я прошу оказать мне честь и стать…
– Замолчите! – крикнула я шепотом, понимая, что чуда не произойдет.
– …моей женой.
– Вон! – я сама, не дожидаясь слуг, распахнула двери, указывая Сморрету на улицу.
– Вы не поняли?! – торжественное высокомерие сползло с него, как маска. – Я предлагаю вам замужество! Тогда никто не посмеет упрекнуть вас. Я буду защищать вас, заботиться…
– Позаботьтесь о том, где бы раздобыть хоть каплю совести! – подтолкнув его в плечо, я выставила гостя на крыльцо и захлопнула дверь, привалившись к ней спиной, для верности.
– Виоль? – позвала меня тётя. – Будь добра, принеси мне книгу, Клод хочет, чтобы я ему почитала.
– Сейчас, тётя, - ответила я, понадеявшись, что больше в нашем доме не будет таких неприятных посетителей, как Элайдж Сморрет.
Но в полдень к нам явился особый гость.
Фьер Ламартеш собственной персоной. О его приходе Дебора сообщила, когда он только-только открывал калитку, заходя во двор дома. Служанка примчалась к нам с тетей с выпученными от страха глазами, а когда мы выглянули в окно, то увидели, что почти вся улица собралась за нашим забором – указывая на наш дом и что-то горячо обсуждая.
– Виоль, только спокойно, - приказала тётя и воинственно поправила чепец.
Но она волновалась. Я заметила, как дрожали ее руки. Сама я тоже чувствовала себя не лучше, но в отличие от тёти, просто рвалась поговорить с королевским дознавателем, чтобы выяснить – неужели правда, что мастер Рейнар арестован?!