Жена палача
Шрифт:
– Ни слова больше, - сказал он и положил указательный палец мне на губы – словно припечатал. – Я понял, вы та еще упрямица. Хорошо. Я знаю, что делать. Уже поздно, мне пора.
Он взял шапку и направился к порогу.
– Вы не станете отказываться от меня? – выпалила я ему вслед.
Он оглянулся, окинул меня с головы до ног странным взглядом – тягучим, жарким, мечтательным, и покачал головой:
– Нет, форката. Я был бы безумцем, если бы отказался. Да это и невозможно – после того, что вы заявили королевскому дознавателю
– Мне ничего не угрожает, - возразила я.
– Понадеемся на это, - сказал он и ушел.
Его маска осталась на столе.
[1] От «tueur» - человекоубийца.
13. Фиалка и эдельвейс
Утром мы рассказали обо всём дяде. Тётушка зашла в его комнату первая, а через четверть часа позвала меня.
Дядя сидел в кресле, подперев голову здоровой рукой, и когда я появилась, посмотрел на меня так удрученно, что мне немедленно стало совестно. Но я не позволила этому ложному чувству взять надо мной верх. Я поступила правильно, и что бы там сейчас не сказал дядя …
– Виоль, мы с тётей поговорили, - сказал он, - она сказала, что это твоё решение.
– Да, дядюшка, - коротко кивнула я.
– Но мне хотелось бы услышать это от тебя самой.
Мне пришлось повторить то, что произошло в ночь, когда я отправилась в дом палача, чтобы просить о помощи.
– Он сказал это в шутку! – воскликнул дядя. – Всего лишь шутка, Виоль!
– Но это было сказано, и я согласилась, - сказала я твердо, посмотрев ему в глаза.
– Я согласилась стать женой мастера Рейнара и повторю это перед алтарем.
– Мы все благодарны ему, - начал дядя, и на его бледных щеках появился румянец – яркий, как у чахоточного больного. – Я благодарен больше всех, но такая цена, Виоль…
– Я не передумаю, - ответила я, опуская глаза, потому что видеть его растерянное лицо было выше моих сил.
– Ещё есть время всё остановить, - голос дяди дрогнул. – Мы подключим связи, попросим фьера Капрета…
– Это лишнее, дядюшка. И если вы откажете мне в приданом, я пойму.
В ответ на мои слова тётя ахнула, а дядя ударил ладонью по подлокотнику кресла.
– Не смей больше говорить о таком! – заявил дядя возмущенно. – Ты получишь приданое в любом случае!
– Успокойся, - захлопотала вокруг него тётя, - тебе нельзя волноваться! И не делай резких движений! Врач запретил…
– Спасибо, - пробормотала я, чувствуя ещё большую неловкость.
– Подойди сюда, - велел дядя, отстраняя тётю. – Подойди, Виоль.
Я приблизилась к нему, и он взял меня за руку.
– Подумай хорошенько, - сказал он просительно. – Подумай ещё раз. И ещё раз. Сто раз подумай. Ты обрекаешь себя… Нет, не обрекаешь. Но жизнь с палачом… Виоль, твоей руки просили самые благородные юноши Сартена… Ты всего лишишься – положения в обществе, балов, увеселений… Что там любят женщины больше всего на свете?..
– Дядюшка, - в ответ я пожала его руку, - мы очень благодарны вам за то, что вы сделали для нашей семьи. Спасибо, что устроили мне такой замечательный и веселый сезон, что накупили нарядов. Всё было весело, чудесно и… - я улыбнулась дяде, а потом посмотрела на тётушку. – Только я – как была провинциальной девицей, так ею и осталась. К чему эти светские приёмы? Они мне совершенно не интересны. Уверяю вас, я не пожалею о своём решении. Мне очень нравится мастер Рейнар, я уважаю его, и убеждена, что мы прекрасно поладим.
– Он ушел от нас без маски, - тихонько добавила тётя. – Знаешь, Клод, мастер Рейнар - очень красивый молодой человек.
Она промолчала про клеймо, и я поймала её предостерегающий взгляд. Наверное, тётя считала, что для одного дня дяде будет многовато потрясений. Что ж, это не так важно. Подумаешь, ожог на лбу.
– Если других возражений нет, - сказала я, - мне бы хотелось попросить вас о помощи. Я понятия не имею, как выходить замуж, не знаю, какие оформлять бумаги и всё такое…
– Виоль! – тётя всплеснула руками и бросилась ко мне, обнимая за плечи. – Разумеется, мы всё устроим! И я думаю, что надо сегодня же пригласить модистку. У тебя будет самое красивое венчальное платье!
Тётя поступила мудро, пригласив белошвеек и модисток на дом. Пусть я и храбрилась, но выйти на улицу была пока не готова. Да и тётя предложила с этим повременить – пусть шум уляжется.
Для подвенечного платья купили самого тонкого белоснежного шелка. Он был таким белым, что один взгляд на него навевал прохладу, как выпавший первый снег. Модистка советовала кружева – по последней моде, но тётя задумчиво посмотрела на шёлк, на меня, а потом решительно покачала головой.
– Никаких кружев, - сказала она. – Пусть платье будет струящимся, легким, как облако. И фату мы сделаем из белого газа. Чтобы моя племянница казалась воздушнее феи.
Заказали цветы в королевской оранжерее, и свадебный пирог в королевской пекарне, тётя носилась по лавкам и покупала для меня приданое – простыни, подушки, прекрасный чайный сервиз и серебряный чайник на крохотной жаровне.
Во время третьей примерки, когда модистка подгоняла лиф платья и длину фаты, приехала Лилиана. Выглядела она неважно, и чтобы скрыть бледное лицо и покрасневшие глаза пряталась за вуаль.
– Очень красиво, - похвалила тётя, когда модистка с помощницами расправили фату. – Лил, что скажешь?
– Красиво, - ответила сестра и поджала губы.
– В это воскресенье будет помолвка, - говорила тётя Аликс, обходя меня, чтобы рассмотреть со всех сторон, - А свадьба – через две недели. Как раз всё успеем приготовить. Ах, я не хотела спешки, но так уж получилось... Но какое красивое платье! Вы – волшебница, фьера Моник, - обратилась она к модистке.
Та покраснела от похвалы, и еще усерднее занялась лифом, втыкая уже, наверное, сотую булавку.