Жена поневоле
Шрифт:
– Вы уж не бросайте своего мужика, – смущаясь, попросил он, понизив голос. – Если Вячеслав Львович что-то серьезное натворил, и его посадят, то без поддержки ему в тюрьме не выжить. Брат у меня двоюродный сидел, поэтому и знаю… Только вы никому об этом не говорите, а то не видать мне этого места, как своих ушей – у нас с этим строго: «утечка информации через ненадежного родственника» и все такое. Я чего вам это говорю – вообще-то, Вячеслав Львович мужик хороший, хоть и банкир, не жмот и не сволочуга, как некоторые здесь в поселке: всегда поздоровается, о жизни спросит, а то и деньжат
Удивившись, что охранник ошибочно принял ее за жену Бурмистрова, Кира внимательно посмотрела на высокого симпатичного парня в камуфляжной форме: лет ему было от силы двадцать пять, а мысли у молодого человека были совсем не молодые. Откуда что берется?!
– Конечно, не брошу, – пообещала она, а про себя подумала: «Если бы ты знал, парень, что речь идет об убийстве ребенка – ты бы так же просил за Вячеслава Львовича? Или нет…»
3
«Ягуар» замер у красивых кованых ворот, сквозь которые был виден большой трехэтажный дом из красного кирпича с эркером, торцевыми балконами и огромной террасой под легким разборным навесом.
Прямо за воротами на заасфальтированной площадке у гаража было полно машин. Но вместо привычных стройных рядов роскошных иномарок всех цветов и марок на площадке хаотично расположились, по большей части, неказистые на вид Жигули, некоторые с синими полосами и мигалками на крышах – только одна машина выпадала из этого «рабочего» класса: огромная темно-синяя, почти черная, «БМВ».
«– Адвокатская, – догадалась Кира и, взглянув дальше, передернула плечами».
Около белой с красными полосой и крестами «Скорой помощи» стояла темная машина точная копия «Скорой» только без окон, в которую как раз несколько человек запихивали носилки с накрытым черной пленкой телом. Из-под пленки свешивалась худенькая детская ручка с синяками на запястье.
Какой ужас!
Все сказанное Вячеславом Львовичем оказалось правдой!
До последней секунды она еще сомневалась в услышанном признании и только теперь осознавала весь ужас случившегося.
Закрыв глаза, Кира глубоко подышала открытым ртом – главное сейчас успокоиться, не зацикливаться на увиденном и подумать о чем-нибудь постороннем. Если придерживаться этой простой «хитрости», то становится легче жить на свете, меньше переживаешь за свои промахи и чужие ошибки, не забиваешь себе голову домыслами и картинками воображаемой жизни – если бы, да кабы!
Ворота медленно поехали в сторону, и новенькому «Ягуару» пришлось испуганно отпрыгнуть в сторону, посторониться, пропуская выезжавшую с участка труповозку.
После отъезда «темной» машины, на душе у Киры стало немного спокойнее – ведь если не видишь чего-то, то, возможно, этого и не существует!
«– Интересно, во сколько обойдется ремонт квартиры? И ремонт конюшни подошел к самому ответственному этапу: замене водопроводных труб – одни расходы!»
К «Ягуару» подбежал невысокий худощавый блондин с голубыми яркими, как майское небо, глазами и искренне обрадовался
– Хорошо, что вы приехали, Кира Дмитриевна! У нас тут такое творится!
Выйдя из машины и выпустив «на свободу» сонного пса, Кира поздоровалась с Николаем и попросила:
– Загоните, пожалуйста, «Ягуар» в гараж, подальше от этих… – она кивнула головой на полицейские Жигули, интуитивно чувствуя, что с полицией ей сегодня придется воевать – сегодня они стояли по разные стороны баррикады, что случалось довольно редко – она все еще наивно верила в торжество закона и справедливости, хотя жизнь снова и снова старалась убедить ее в обратном. – Так что у вас случилось?
– У нас тут убийство…
Взяв ключи от машины, Николай сгреб пятерней растрепавшиеся волосы на макушку и проинформировал:
– Убийство произошло в одной из хозяйских спален. В доме на хозяйской половине – это на втором этаже, слева от лестницы – две спальни: одна личная, другая для девиц… ну, сами понимаете – холостяцкая. Так вот, в этой спальне Вячеслав Львович и обнаружил убитого ребенка. Встал среди ночи, ему почудился какой-то шум – он подумал, что одна из его бывших пассий снова пробралась в дом, зашел туда – а там труп!
– И что?
– Он позвонил адвокату, а когда тот приехал, вызвал меня… Честно признаюсь вам, Кира Дмитриевна, мы хотели завернуть тело и вывезти из дома, но тут, как назло, полиция налетела. И откуда она взялась, зараза?! Будто кто-то ее нарочно вызвал в самый неподходящий момент.
– И что? – Кира снова задала тот же нелепый вопрос – от волнения в ушах звенело и ничего путного в голову не приходило.
– И ничего! Вячеслава Львовича обыскали, допросили, закрыли на втором этаже в его кабинете под охраной полицейского, и менты по всему дому расползлись, как тараканы – отпечатки снимают, фотографируют и все такое.
– И… – Кира тряхнула головой, помолчала немного, собираясь с мыслями. – Вячеслав Львович просил меня срочно приехать, обсудить что-то важное.
– Сейчас к нему никого не пускают, хотя Борис Яковлевич и уговаривает следователя относительно вашего присутствия в доме – я подслушал у открытого окна. Вам обязательно надо увидеться с Вячеславом Львовичем – он так и сказал своему адвокату: «Если не получится увидеться с Кирой – хана мне брат Бориска!».
– Но как же я попаду в его кабинет?
Николай задумался.
Ларион подбежал к хозяйке и сел рядом, Кира погладила длинную с белой проточиной морду собаки и с надеждой посмотрела на Николая.
Он был очень разумный (хотя ему было всего двадцать три года) молодой человек, к тому же каратист, и заслуживал ее полного доверия – в сложной ситуации он не «спрятался в обоз», а встал рядом с ней – плечо к плечу и «сел в седло, и взял меч», и сражался, и защищал, и помогал…
Солнце уже показалось из-за леса. Оно взбиралось на небо по верхушкам елей, окрашивая все вокруг в розово-голубые тона. Вместе с солнцем проснулся и ветер. Он налетел неожиданно, растрепал волосы людей, стоящих около машины, пузырем надул их одежду и, запутавшись в железном кружеве кованых ворот и ветвях деревьев, присмирел, став обычным летним, ласковым ветерком.