Жена в придачу, или самый главный приз
Шрифт:
Все, что было иллюзорным, внезапно исчезло, и передо мной оказался гартах — живее всех живых. Я надеялась, что временно.
Нас разделяло расстояние примерно в пару десятков шагов и красная полоса, переступив которую, я приступлю к последней части этого испытания. Чуть левее от меня стояло обитое красным бархатом кресло и небольшой стол, на котором возвышался кувшин воды.
Искушение было велико, но я понимала, что если присяду, встать уже не смогу. А в воду — готова поклясться! — добавили какую-нибудь гадость, так что пара глотков тем
Прежде чем переступить черту, я разорвала рубашку еще на несколько лоскутов, которыми перевязала ладони. Вновь призвала меч, а из второй карты — защиту. Хотя такая защита не шла ни в какое сравнение с той, к которой я привыкла, все же лучше она, чем ничего.
Запретив себе думать о том, как сейчас выгляжу — оставшись в брюках и эластичном, утягивающим грудь топе, — я отерла влажный лоб, глубоко вдохнула и сделала решающий шаг вперед.
Гартах взревел, обратил ко мне свою чешуйчатую морду и сверкнул прищуренными глазищами. Почему-то в этот момент он напоминал сытого кота, приготовившегося забавляться с пожаловавшей к нему мышкой.
Вот только не на ту мышку напал — у нее и зубки, и коготки, и меч имеются!
С первого же удара стало ясно, что наличие меча ситуацию не очень-то и спасает. Со своим обычным оружием я бы разделалась с гартахом в два счета, но сейчас расклад был далеко не в мою пользу.
Еще никогда этот зверь не казался мне таким сильным, огромным и неожиданно — хитрым. Он вел себя почти так же, как птицы: не нападал, пока я оставалась на месте, присматривался и выжидал, словно бы уверенный, что «мышка» никуда от него не денется.
Потратив пару ударов впустую и несколько раз оказавшись сбитой с ног, я отскочила в сторону и еще раз взглянула на артефакт. Прикинув, сколько в запасе осталось заряда, поняла, что действовать нужно быстро и с умом. Ведение стратегического боя никогда не являлось моей сильной стороной, но сейчас, имея на победу один шанс из ста, пришлось поднапрячься.
«У гартаха, моя прелесть, есть два слабых места», — словно по щелчку всплыли в памяти слова Олдера. — «Первое — на животе. Достаточно одного точного удара, чтобы пробить броню. Но гартах никогда не позволит противнику добраться до своего брюха, поэтому остается место номер два. И находится оно точно между глаз».
На короткие, но ставшие лично для меня очень долгими мгновения, я перенеслась в день нашей первой встречи. Ощутила запах шумящего на ветру леса, встретилась с насмешливым взглядом и схлестнула клинки с сильнейшим магом у тела поверженного гартаха.
Я видела, как Олдер убил его всего одним ударом, и знала, что он справился бы, даже используя самый захудалый меч.
И я тоже справлюсь. Без дорогих доспехов и привычного оружия, без посторонней помощи и находясь на пределе сил. Справлюсь, потому что иначе нельзя. Справлюсь, потому что верю.
Если веришь — возможно все.
Мне было ради чего сражаться, было, что отстаивать и, вспомнив обо всем этом, я побежала прямо на гартаха. Он отреагировал
Время услужливо замедлилось, позволив отметить каждую деталь этого момента. Ноги оторвались от земли, поднялся острый, нагревшийся в руках меч, и я взлетела, двигаясь навстречу опасному хищнику. Прищуренные глаза полыхали гневом, клыкастая пасть раскрылась еще шире, и огромная лапа оторвалась от земли, устремляясь на меня.
Когти просвистели в паре миллиметров от моего лица, и, вероятно, задели бы, не набрось я ранее защиту. Звучно клацнули челюсти, едва не сомкнувшись вокруг моих ног, а уже через миг трещала и разлеталась на осколки с непробиваемая с виду чешуя.
Мои эмоции словно отключились, оставив место лишь инстинктам. Будто сросшись с находящимся в руках оружием, я точно знала, какую силу приложить и чувствовала место, куда нужно ударить.
Расчет оказался верен, и прежде чем гартах рухнул замертво, я успела от него отпрянуть. Взметнулся столп поднятой пыли, погас висящий на моей шее артефакт, карточный меч исчез вместе со щитом, а на землю, прямо рядом с гартахом, упали две заляпанные багровыми пятнами карты.
Чувство реальности возвращалось медленно. Упав на одно колено и тяжело дыша, я словно оглохла и отстраненно наблюдала за приближением ведущего. За ним бежал Эгри, а позади них, кажется, маячила группа лекарей.
Пока они не успели приблизиться, я все так же заторможено посмотрела на часы: отсчет не остановился.
Двадцать минут пятнадцать секунд…
Шестнадцать…
Семнадцать…
Осознав, что время утекает, а конечная цель еще не достигнута, я резко поднялась и решительно сделала последние пять шагов, отделяющих меня от начерченного красного круга.
«Двадцать минут двадцать одна секунда» — замерли цифры на табло, и с моих губ сорвался долгожданный вздох облегчения.
Ведущий огласил результат, меня искупали в бурных, не стихающих как минимум минуту аплодисментах, после чего я в сопровождении лекарей и Эгри покинула арену. Уходя, мельком посмотрела на высокую трибуну, где сидели члены жюри, и наткнулась на пристальный взгляд отца. Пожалуй, такую широкую палитру эмоций я в его глазах еще не видела. Показалось, что он одновременно готов меня обнять, придушить, расцеловать и устроить взбучку, от которой я не смогу сидеть еще как минимум месяц.
Впрочем, за него со всем этим прекрасно справился Эгри — сразу после того, как мне оказали необходимую помощь, смазав раны и напичкав восстанавливающими зельями.
— Когда-нибудь я возьму и собственноручно сверну твою прекрасную длинную шею! — орал не на шутку перепуганный Эгри, в голосе которого проскальзывало и восхищение. — Ты настоящая сумасшедшая, Фелиция Саагар! Я из-за тебя скоро поседею, а пепельный блонд, чтоб ты знала, мне совершенно не к лицу!
— Чука перекрасит, — выдохнула я, с блаженством вытянув ноги на невероятно мягком диване.