Жена в придачу, или самый главный приз
Шрифт:
А еще почувствовала, что с сегодняшним обликом попала в самую точку, но, решив сначала прояснить куда более важные моменты, спросила:
— Что произошло вчера с Кристором? Его нашли, или…
Олдер тут же переменился, и я заметила, как его пальцы сжались в кулаки:
— Не нашли. На берегу никаких следов не обнаружено, течение в реке сильное, его могло далеко унести.
— Думаешь, он погиб?
— Погиб или нет, но перевернувшаяся повозка случайностью не является, — подтвердил мои умозаключения Олдер. — И, судя по тому, что все это произошло
При всем раздражении, удивленным Олдер не выглядел, и мне тут же вспомнилось его недавнее упоминание о том, что он кого-то подозревает. Интересно, случившееся подтвердило или опровергло его подозрения?
— Может, все-таки скажешь, на кого думаешь? — напряжение передалось и мне.
— Скажу. Позже.
Неожиданно для себя я испытала нечто горькое и болезненное. Не обиду, нет, но очень на нее похожее.
Глядя на Олдера, небрежно усмехнулась:
— Значит, я гожусь только в качестве предмета соблазнения, а откровенности не достойна?
Поднявшись, он вплотную подошел ко мне и, уверено встретив мой взгляд, возразил:
— Ты сама не веришь в то, что говоришь.
— А во что мне верить? — разведя руками, вторично усмехнулась я. — У тебя слишком много тайн, Дирр, а ты создаешь еще больше. Почему просто не рассказать все, как есть?
— Потому что сейчас не время, — его упертость едва ли не превышала мою. — Но раз уж ты так жаждешь откровенности, хорошо. Я считаю, что стоящий за Кристором маг и тот, кто травил твоего отца — одно и то же лицо.
Это было совсем не то, что я ожидала услышать. Сказанное не столько меня удивило, сколько заставило задуматься. Прежде мне и в голову не пришло усмотреть связь между двумя этими событиями, но сейчас она казалась более чем вероятной.
— Послушай, Фелия, — Олдер коснулся моей руки. — Ты — одна и немногих, кому я доверяю в этой империи. Но если сейчас скажу правду, ты мне не поверишь. Нужно время.
— А оно у нас есть? — руки я не отняла. — До окончания игр осталось всего две недели. И что будет после — неизвестно…
Сказав, тут же об этом пожалела. Это была та тема, о которой я не хотела думать и которую избегала обсуждать — особенно с Олдером. Наши отношения изначально были несколько странными, зигзагообразными, сопряженными с соревнованием и адреналином. До встречи с ним я точно знала, чего хочу: победить в играх, получить свободу вместе с солидной суммой, передать обязанности главы гильдии надежному магу и уехать путешествовать, беря разнообразные заказы.
Теперь изменилось если не все, то очень многое. Я по-прежнему была тверда в намерении победить и отстоять право на независимость, но каждый раз, думая об этом, невольно возвращалась к Олдеру.
А что будет, если победу одержит он? Представляя такую ситуацию, я даже в своих чувствах разобраться не могла. Что бы я испытала — разочарование, злость, глубокую досаду? Или что-то противоположное — немыслимое, совершенно нелогичное и неуместное…
— Мы не можем знать
— Знаешь, — я посмотрела куда-то в сторону и озвучила то, что очень долго боялась признать: — В одном я уверена точно. Если исключить меня из списка участников, то победы я бы желала тебе.
Повисла вязкая тишина.
Пристальный, внимательный взгляд я вновь чувствовала на себе, как если бы он был осязаем. От него, от вырвавшегося признания, от соприкасающихся кончиков пальцев вскипела кровь — прилила к щекам и набатом застучала в висках.
— Твое желание будет исполнено, — пообещал Олдер.
— Не обольщайся, — я заставила себя вновь на него посмотреть. — В этих играх я болею за себя.
— Уверена? — его настроение неуловимо изменилось, голос приобрел вкрадчивый, обволакивающий окрас.
Это был нужный момент. Момент, в который хочется послать к чертям все разговоры, рассуждения и мысли. Рогато-хвостатый обитатель моего плеча подталкивал вперед, подкидывал дров в разгорающийся костер, пробуждал мою неизведанную сладостно-темную сторону.
Уверенная в себе, в своей привлекательности, я на миг опустила глаза. А когда подняла, словно стала кем-то другим. Ухмыльнувшись, намерено прикусила губу, помня, какая в прошлый раз последовала за этим реакция. Приподнявшись на носочки, запрокинула голову, обвила руками шею Олдера и прильнула к нему всем телом. Его лицо осталось непроницаемым, но в карих глазах таяло золото.
— Любишь искушать, Олдер Дирр? — прошептала я ему в губы. — А что, если искушают тебя?
В голову ударила пьянящая волна, внутренний огонь бушевал, взрываясь фейерверками. Накрыло шальное ощущение вседозволенности, разрушенных рамок, из которых я позволила себе вырваться.
Не закрывая глаз, я поцеловала его — легко, едва-едва касаясь, с вызывающей улыбкой во взгляде. Запустила пальцы в густые волосы, другой рукой расстегнула верхнюю пуговицу на рубашке и дотронулась до ритмично бьющейся жилки. Ощутив, что он намеревается ответить, тут же чуть отстранилась, чтобы в следующий миг прильнуть к нему снова, поцеловать смелее и все так же глядя в глаза. Мне нравилось в нем все — источаемая сила, перемешенная с уверенностью опасность, терпкий аромат сандала, каждую ночь пробирающийся в мои сны.
Целовать его, купаться в расплавленном золоте глаз, слышать биение сердца, чувствовать тепло сильного, точно высеченного из камня тела, было упоительно.
Выдержка Олдера поражала. В какой-то момент мелькнула мысль, что он на самом деле остается безучастным, но только об этом подумала, как он глухо рыкнул:
— Чертовка…
Под его ответным напором я превратилась в комок обнаженных нервов, перестала воспринимать окружающий мир и полностью растворилась в бешеном, кружащем голову калейдоскопе. Внутренний огонь неистовствовал — горели под жалящими поцелуями губы, горела кожа, сердце. Встречая равный по силе огонь, горела вся я…