Жена в придачу, или самый главный приз
Шрифт:
От неожиданности я сбилась с ритма и наступила ему на ногу.
Трэй? Извиниться?
Не в пример мне, сориентировался он быстро и, ловко меня подхватив, вернул в мерное течение танца. Прочитав по глазам мой молчаливый вопрос, явно переступил через себя и пояснил:
— За вчерашнее. Я сорвался.
Наверное, обрушься сейчас на наши головы небо, я бы так не удивилась. Сколько себя помню, ни разу не было такого, чтобы Трэй приносил извинения — не только мне, а вообще кому бы то ни было. Не знаю, какого ответа он от меня ожидал, но я промолчала. Все это было неважным,
— Лия? — позвал Трэй, не дождавшись никакой реакции.
Я решительно не понимала, чего он ждет. Что я возьму и скажу нечто вроде: да-да, конечно, ничего страшного?
— Не утруждай себя, — произнесла я, даже не пытаясь казаться любезной. — Мне плевать на то, что ты скажешь. Имею привычку судить о людях не по их словам, а по действиям.
Самолюбие Трэя вновь было уязвлено. Его глаза знакомо потемнели, челюсти с силой сжались и, вероятно, не находись мы сейчас на приеме, он бы снова вышел из себя.
Глядя ему в лицо, я усмехнулась:
— Вот об этом и говорю.
К моему несказанному облегчению, после этого танца наступил недолгий перерыв, во время которого мне удалось улизнуть. Еще когда только вошла в зал, я присмотрела в другом его конце несколько ниш, огороженных разросшимися декоративными деревцами. Приняв предложенный лакеем бокал вина, я благополучно туда добралась и скрылась от любопытных глаз.
Магокамера стала до того привычной, что ее я просто не замечала, а внимание вездесущих репортеров, к счастью, сейчас направлялось на хозяев вечера и кайрийцев.
Отпивая мелкими глотками «брудо», я наблюдала за заграничными гостями, когда мое внимание внезапно привлек стоящий рядом с ними мужчина. Сердце тут же пропустило удар, после чего забилось чуть чаще — это был Олдер. Темноволосый, облаченный в темно-серый, отливающий жемчужными переливами костюм, он был чертовски хорош. Официальная одежда только подчеркивала его подтянутую фигуру, широкий разворот плеч и не могла скрыть бунтарского, свободолюбивого духа. Хотя он стоял ко мне спиной, я все равно чувствовала исходящий от Олдера ореол уверенности и силы, который явно ощущали и его собеседники.
Группа кайрийцев стояла неподалеку, и их лица я видела прекрасно. К своему удивлению обнаружила, что гости держатся по отношению к Олдеру с таким почтением, словно он, по меньшей мере, герцог. Даже я, не слишком разбирающаяся в тонкостях аристократического общения, не могла этого не заметить.
Они тоже угощались знаменитым вином, и в том, как Олдер отпивал его, как держал бокал, никак нельзя было узнать человека, получившего дворянский титул меньше месяца назад. Когда-то тетушка сказала мне, что аристократ по рождению всегда выделяется среди тех, кто получил титул, будучи взрослым. Можно научиться манерам, изучить этикет и бальные танцы, но глубокий внутренний шарм и впитанное в кровь благородство получить невозможно.
Пристально всматриваясь в Олдера, который теперь стоял ко мне
«Кто ты такой и откуда знаешь то, о чем неизвестно даже ученым имперского научного центра?» — спрашивала я, когда мы оказались перед барьером в иной мир.
«Научного центра Солзорья», — криво усмехаясь, поправлял меня Олдер.
Солзорье. Могущественная империя, занимающая половину материка и пять прилегающих к нему островов. Империя, славящаяся своими достижениями в области науки и передовой магии. Империя, конкуренцию которой могла составить лишь Кайрийская.
Часть разрозненных пазлов внезапно заняли свои места на картине, именуемой Олдер Дирр, и я поразилась тому, как раньше могла не понимать таких очевидных вещей. Было по-прежнему непонятно, для чего ему участие в играх, как он связан с моим отцом, да и помимо этого оставалась уйма вопросов. Но в том, что Олдер — истинный лорд из Кайрийской империи больше я не сомневалась ни секунды.
Но почему в таком случае его никто не узнает? Ведь наши газеты с завидным постоянством публикуют статьи о заграничных знаменитостях и представителях аристократии!
Решив, что более удобного случая может не представиться, я вышла из своего временного убежища и направилась прямо к Дирру. Лучший способ что-либо выяснить — застать человека врасплох при обстоятельствах, когда ему некуда сбежать. Торжественный прием подходил идеально.
Я включила в себе леди: расправила плечи, гордо вскинула подбородок, придала походке грации (спасибо, Чука, за не ощущающиеся каблуки) и с улыбкой приблизилась к кайрийцам.
Как только меня заметили, разговор тут же прервался.
— Леди Саагар, — учтиво приветствовал один из гостей, после чего все склонили головы в знак почтения.
Оказывается, бывает приятно, когда тебя узнают.
Строго говоря, мое теперешнее поведение для леди было неприемлемо, но нужно ли волноваться из-за правил, когда одним только участием в играх перечеркнула их все? Надо отдать лордам должное, ни словом, ни даже взглядом никто из них не выразил удивления моим приходом.
Но что особенно сделало им честь — они не выразили ни намека на недовольство, когда я непрозрачно намекнула, что хотела бы поговорить с лордом Дирром наедине. Где-то на задворках сознания промелькнула мысль, что Ливия, должно быть, сейчас негодует и убивается относительно моего неподобающего поведения.
«Сама подошла к лордам на балу! Не будучи представленной, без сопровождения!» — отчитывал ее голосом ангелок, сидящий на моем плече.
В то время как маленький чертенок, удобно разместившийся на другом, ехидно хихикал и показывал поднятый вверх большой палец.
Я взяла Олдера под руку, перестав думать о приличиях и о том, что репортерам будет чем поживиться за мой счет, и мы отошли к декоративным деревцам. Из гостей здесь стояли единицы, которые так же хотели побыть в одиночестве и не обращали на нас никакого внимания.