Женаты по договору
Шрифт:
Но как?
Как, спрашивается?!
Глава 12. В пути
Несмотря на опасения девушки, Аттавио ведет себя почти прилично — половину пути он просто сидел напротив, молчал и, казалось, размышлял о чем-то. Ну, а то, что его откровенные разглядывания раздражали кое-кого, его совсем не трогало.
В конце концов, Мираэль, утомившись, задремала. И только тогда граф пересел к ней, чтобы та смогла прилечь. Правда, она этого совершенно не заметила — просто в какой-то момент она трогательно
Вид спящей жены оказался необычной мил и трогателен, и Аттавио даже поймал себя на мысли, что ему невероятно приятно на нее просто смотреть. А еще легонько и ненавязчиво поглаживать по голове и плечику. Будто доверчиво прикорнувшего котенка. Очень соблазняла ее тугая прическа, не прикрытая ни платком, ни вуалью — хотелось, как вчера, запустить в густые и блестящие волосы свои пальцы и потревожить этот строгий и чопорный порядок, пропуская сквозь фаланги гладкий и манящий шелк да посмотреть, как свет отражается в локонах и играет со слегка вьющимися волосками.
Хотелось, конечно, позволить себе и большего — провести ладонью по стройному стану и тонкой талии, огладить округлое под плотной тканью платья бедро и, разумеется, посмотреть на по-детски подобранные ножки в изысканных чулках с голубыми подвязками. С чего он взял, что они голубые? Да черт его знает. Он ведь не знал, какой цвет у Миры любимый. Но, кажется, ей мог пойти совершенно любой цвет.
Кроме черного. Хотя нет. Даже черный, и тот шел ей. Просто черный, казалось, делал девушку недоступней и возводил вокруг нее стену, которую так хотелось преодолеть.
Какой же она была желанной, эта маленькая графиня. И в то же время, с некоторым удивлением понял Аттавио, хотелось ее оберегать и заботиться о ней. Ведь Мира была такой… маленькой. Такой хрупкой. Такой нежной. Пусть она и хотела выглядеть самодостаточной и сильной.
Да, это волновало его. И раздражало одновременно. Слишком уже сильно девушка начала выбивать его из привычной ему комфортной зоны, в которой он был и царь, и бог. И прекрасно мог держать себя в руках.
По крайней мере, раньше…
Чтобы отвлечься от всяческих соблазнов, Аттафио упирается локтем в небольшой деревянный выступ, подпирает кулаком щеку и устремляет взор в однообразный вид за окном. Небольшие каникулы, которые он устроил себе благодаря поездке в Фэрдер, подходят к концу. Надо думать о делах грядущих. А их всегда очень и очень много. Его деятельная натура всегда против праздности. Будь иначе, он не смог бы по праву считать одним из богатейших людей Игдара.
… Когда карета проезжает мимо очередной деревеньки, мужчина решает разбудить спящую на его
— Мираэль, — негромко зовет жену Аттавио, — Просыпайся.
Мгновенно распахнув глаза, девушка вглядывается в лицо мужа над собой и судорожно вздыхает, безошибочно определяя положение своего тела. И ожидаемо пытается быстро выпрямиться.
Но властная мужская рука, опустившаяся на ее грудь, не дает ей этого сделать. Поэтому она возмущенно хмурится.
— Если встанешь слишком резко, голова закружится, — предостерегает ее Аттавио, но в ответ Мира лишь пренебрежительно фыркает. И деловито интересуется:
— Подъезжаем?
Аттавио кивает. Позволив себе полежать еще с минуту, Мира опускает ноги на пол кареты, аккуратно выпрямляется и выглядывает в окно. Видит вполне себе обыкновенную и идеалистическую картинку — домики и небольшие хутора, заборчики и палисадники, зеленые глади поля и отдаленные полосочки лес и рощ — и решает поверить супругу на слово. Слишком плохо она знает окрестности столицы, чтобы по этому совершенно стандартному пейзажу понять, что они действительно около Игдара.
— У нас есть еще где-то около получаса, — вдруг шепчет совсем рядом с ней Аттавио, и крепкие уверенные руки обволакивают ее вокруг талии.
Мира вздрагивает и рассеянно оглядывается. А Аттавио уже притягивает ее к себе и, положив ладонь на стянутую корсетом и плотной тканью платья грудь, вжимает в свой торс.
— На что? — спрашивает она машинально, шумно сглатывая, когда пальцы мужа мужчины мягко проходятся вверх, обхватывают ее челюсть и гладят по подбородку.
— Ты, Мираэль, использовала мои колени как подушку. Хочу свою награду.
Опять он за свое!
— Вы ведете себя, как ребенок, — недовольно бурчит Мира в приблизившиеся губы.
— А ты — как монашка. Ну-ка, госпожа аббатиса, поцелуйте своего мужа.
— Зачем?
— Затем, что это чертовски приятно.
Больше она не успевает ничего сказать, потому что губы Аттавио накрывают ее рот, и знакомый трепет проносится по ее груди, ногам и концентрируется особой томностью в животе, из-за чего она судорожно вздыхает. А мужчина пользуется этим, чтобы мгновенно сделать поцелуй знакомо глубоким и откровенным.
Уже в третий раз он целовал ее так. И уже сейчас Мира не могла отрицать того, что ей… неожиданно нравилось.
Никто и никогда не целовал ее. Особенно так. Только он, Аттавио. Аттавио Дэрдаш. Богач. Торговец. Нежеланный муж. Ледяная глыба. Изменщик. Самонадеянный и независимый красавец. Граф Тордуар.
Сколько имен… и все про него одного.
Наверное, ее просто укачало в карете. А еще она устала от продолжительной дороги, несмотря на то, что большую часть пути благополучно и крепко проспала. Потому что другой причины, почему она, прижавшись спиной к груди графа, неудобно изогнувшись и повернув голову, отдается неправильному и порочному поцелую с невероятным пылом и жаждой, позволяя мужским губам и языку творить такое…