Жених со знаком качества
Шрифт:
Ха! Я пропаду без женщин! А моя мать? Имей она каплю терпения, в моей спальне сейчас не лежал бы труп. Я остался бы дома, а у матери остался бы яд. Ей же захотелось поскорей получить подарки, и вот результат. Бедная Лидия! Впрочем, и она не лучше других. В голове сплошной ветер. Кто ее просил хватать мой бокал?
Теперь я жив, но бесплоден. В прах разбилась моя мечта…
Ха! Я пропаду без женщин! Сколько бед у меня от них! Взять хотя бы Кристю. Голова пухнет от проблем, которые ждут меня в связи с ее разводом…
Нет,
Но эти женщины и там достанут меня. Ха! Я, видите ли, без них пропаду! Так считает Мария. А чем мне она помогла? Пришла незваной, напугала, помешала, едва ли не силой заставила курить, а когда я, благодаря ее непоседливости, чуть не умер, сделала совершенно оскорбительное заключение: без женщин я пропаду. Взять бы да и высказать ей все, что думаю!
Разумеется, я промолчал. Говорила одна Мария.
— Роберт, зря хмуришься. Не сердись. Сердце кровью обливается, не могу смотреть как ты пропадаешь.
Что?! Я пропадаю? С чего это она взяла?! Да жил бы не тужил, когда бы меньше ко мне приставали.
— Роберт! Почему ты молчишь? Хочу знать, как ты относишься к моим словам. Надеюсь, ты понимаешь кто ты есть? — спросила Мария, ставя меня в тупик.
Слава богу она сама дала ответ на свой странный вопрос:
— Роберт, ты гений! Гений! Но, как все великие, абсолютно беспомощен в быту. Ты весь там, — она воздела руки и закатила глаза. — Ты в грандиозном, в высоком! Разве пристало тебе заниматься ничтожным? Ах, Роберт, дорогой, согласись, тебе нужна женская помощь, ласка, ненавязчивая забота.
“А она где-то как-то права!” — мысленно согласился я.
— Но брак для тебя хуже концлагеря. Хуже газовой камеры, Роберт!
Я оживился:
— Не могу с тобой не согласиться. В браке любой мужчина гибнет от удушья.
— Вот видишь, Роберт, — торжествовала Мария, — я одна знаю, что тебе нужно. Ты не создан для брака. Брак — это похороны твоего таланта…
“О, как она права!”
— Роберт, жена потребует внимания, отнимет все твое свободное время, измотает тебе все нервы. Наука осиротеет!
“Как сходятся наши мысли!” — поразился я.
— Да что наука, Роберт, осиротеет мир! Мир потеряет тебя! Ты запутаешься в женской юбке… Это будет конец. Я готова тебе помочь. Хочешь, буду к тебе приходить?
Я спустился с небес:
— Зачем?
Мария встала рядом, прижала мою голову к своему животу и, матерински чмокнув меня в макушку, воскликнула:
— Ах, Роберт, ты словно ребенок. Неужели не видишь, кто ты есть для меня? Неужели не чувствуешь? Это странно. Знаешь, почему я вышла замуж за Виктора а не за тебя?
“Что-то не помню, чтобы так стоял вопрос”, — подумал я и признался:
— Не знаю.
— Да потому, что стать твоей женой не решилась! — с патетикой воскликнула она. — И до сих пор за это себя ругаю!
Пока я цепенел и таращил глаза, она, нацеловывая мою макушку, пояснила:
— Ах, Роберт, уже тогда ты был неземной. Весь в науке. Ты на ангела был похож: витал в облаках, вокруг себя ничего не замечая, а Виктор… Он такой хваткий, такой рациональный. Это меня и сгубило. Я устала от его командировок, от его измен… Но больше всего я устала, Роберт, смотреть на то, как плохо тебе. Меня мучает чувство вины. Это я! — вдохновенно воскликнула она. — Я тебя погубила! Я отдала Виктору, этому бездарю, этому ничтожеству с регалиями, этому…
Не найдя нужных слов, Мария с досады топнула ногой, опять чмокнула меня в макушку и, проводя по себе руками, простонала:
— Ах, Роберт! Ведь все это принадлежало тебе!
Я вышел из ступора и закричал:
— Да что? Что принадлежало мне, черт возьми?
— Все! Моя нежность, моя любовь, моя ласка, забота, восхищение! Впрочем, вру. Все это ему я не отдала. Всегда только тобой восхищалась. Но забота, она досталась Заславскому. Пришло время исправить ошибку. Роберт, тебе не нужна жена — тебе нужна…
— Любовница?
— Нет, Роберт, нет! Тебе нужна я. Буду к тебе приходить, но лишь тогда, когда ты в этом действительно нуждаешься. Нимфой проскользну по квартире и все приберу. Захвачу на стирку белье, приготовлю обед или ужин. Роберт! Ты должен работать! Только работать — остальное беру на себя.
Я едва не прослезился:
— Мария… Ты идешь на такие жертвы? Прости, но принять их никак не могу.
Она присела на корточки, положила руки на мои колени (в брюках они смотрелись бы лучше) и, ласково глядя в глаза, прошептала:
— Роберт, позволь мне тебя опекать. Клянусь, ты этого почти не заметишь, никак тебя не обременю. Ты же меня знаешь.
Я ее знал: никогда Мария не была занудой, не зря я завидовал Виктору.
— Но, дорогая, я растерян, а как на это посмотрит Виктор?
— Мы не скажем ему. Это будет наша тайна. Маленькая тайна, от которой нет никому вреда. Мы же не собираемся делать ничего плохого…
— Да, конечно, Мария, на плохое ты не способна, но я ничего не могу понять. Откуда на меня такая благодать свалилась?
Она покачала головой:
— Ах, Роберт-Роберт, неужели ты не понимаешь? У меня нет никого родней. Я страшно одинока. К тому же, жизнь бездарно прожита, без плодов, без толку. Дай мне хоть так восполнить потери. Хочу быть твоей служанкой, твоей рабыней. Это единственный шанс принести пользу людям. К тому же чувства мои к тебе не угасли, а с годами стали еще сильней…
Она по-прежнему сидела на корточках, от чего юбка на ее крутых бедрах натянулась, казалось вот-вот лопнет — это было очень соблазнительно. Пышная грудь Марии вздымалась, влажный рот манил…