Жених со знаком качества
Шрифт:
Я охнул и бросился звонить Светлане, ведь в лекарствах, принесенных ею в мой холодильник, разбиралась только она.
— В той серенькой коробочке лежат капсулы Гинко Билобы, — потрясая меня своей эрудицией, без секундной заминки сообщила Светлана.
— Что это?
— Это безобидная американская пищевая добавка, но, Роберт, неужели по таким пустякам ты будишь меня среди ночи?
Пришлось ей признаться:
— Только что я выпил все тридцать штук. Что теперь меня ждет?
— Если верить рекламе, в тридцать раз лучше
— Отравиться хотел, — порадовал я ее.
— Ах, Роберт, не делай этого, — начала причитать Светлана, но я ее больше не слушал.
— Кристина выпила Гинко Билобу, пищевую добавку американского производства, — торопливо сообщил я доктору.
Он обрадовался:
— Значит будет жива. Знаем мы эти добавки: чертовы америкашки кладут один крахмал и дерут в три шкуры.
— Кто бы говорил, — не скрывая осуждения, сказал я, намекая на сто долларов (не сочтите меня мелочным).
Доктор намек понял и задумался, огорченно почесывая пунцовый нос.
— Ладно, — сказал он, — сделаем ей обследование на все сто. Можете присутствовать.
Я поплелся смотреть на Кристину. Сестра действительно была жива и выглядела очень пристыженной.
— Вот, Роби, даже отравиться не смогла, — виновато сказала она, вытирая слезы.
— Твой Макс этого не стоит, — гладя ее по голове, сообщил я.
Доктор меня отстранил, снял с Кристины халат и зачем-то начал целеустремленно щупать ее маленькие груди. Я был так потрясен, что даже не догадался отвести взгляд и растерянно смотрел на это безобразие.
— У гинеколога давно были? — строго глядя на меня, спросил доктор.
Кристина ответила:
— Хожу регулярно.
— Тогда надо бы вам показаться момологу, — снова глядя на меня, порекомендовал доктор.
— Да, надо бы, — вяло согласилась она.
Потом доктор заглянул в ее горло и опять сообщил мне, что миндалины у меня воспаленные. Потом он, все так же, осматривая Кристину, сказал, что у меня плотный живот, что мой позвоночник ни к черту, что надо бы показаться окулисту, кожвенерологу, невропатологу, отоларингологу и еще раз посетить гинеколога.
Наконец я взорвался и закричал:
— Послушайте, я дал вам всего лишь сто долларов, вы же наговорили на миллион! Зачем вы даром работаете?
— Действительно, — спохватился доктор. — Что это я? Провожайте нас, провожайте.
Я начал их провожать, но это оказалось нелегко: доктор застрял в прихожей.
— Значит, вы поняли меня, да? — без умолку трещал он. — Первым делом покажитесь окулисту. Да, горло, горло у вас нездорово…
По всему было видно, что ему понравилось у меня. Ехать неизвестно к какому больному бандиту совсем не хотелось. Вдруг там действительно придется работать, кого-то от смерти спасать, тащить на носилках в больницу и так далее и тому подобное… Уж лучше валять у меня дурака.
Я
— Роб! Открывай! Я знаю, ты дома!
— Теперь это знают все, — проворчал я, поспешно впуская его в квартиру.
Увидев в прихожей людей в белых халатах, Заславский остолбенел:
— Вот это да! Роб, так это к тебе неотложка?
Я покосился на доктора и сдержанно ответил:
— Да, это ко мне.
— Ты болен?
— Практически при смерти, — пошутил я.
Пока Заславский изумленно хватал ртом воздух, доктор продолжал выдавать рекомендации.
— Мне не нравится ваш живот, — в сотый раз повторил он. — Очень не нравится ваш живот.
— Чем он плох, живот Роба? — удивился Заславский.
— Грудь тоже настораживает, — не обращая на него внимания, продолжил доктор. — Обязательно обратитесь к момологу.
Пьяный Заславский задохнулся от изумления:
— К момологу?!
— Да-да, — подтвердил доктор, — и повторите визит к гинекологу. Кстати, в какой вы поликлинике наблюдаетесь?
Я встал в тупик, но, вспомнив замашки Крестины, сказал:
— В самой дорогой.
Заславский охнул и, закатывая глаза, простонал:
— Роб, я своим ушам не верю!
— Это хорошо, — констатировал доктор и спохватился: — Как же я ухожу, когда вам рецепт не выписал. Пройдемте обратно.
— Нет-нет, — закричал я, преграждая дорогу в кабинет, — если уж проходить, то туда, в гостиную.
Доктор проследовал в гостиную, уселся за журнальный столик и спросил:
— Ваш возраст?
— Тридцать пять, — выпалил я, после чего Заславский сполз на пол.
— Что тут у вас происходит? — ошарашено прошептал он.
— Ничего, — ответил я, — разве не видишь, доктор выписывает мне рецепт. Пить меньше надо. Иди-ка, Виктор, лучше в ванную, умойся.
Заславский послушно вышел. Пользуясь этим, я схватил доктора за шиворот и со словами благодарности потащил его к выходу. Пока управлялся с доктором, медсестра зачем-то забрела в спальню и сказала:
— О, там лежит еще одна больная.
— Хорошо-хорошо, сам с ней управлюсь, — воскликнул я, выталкивая всю компанию на лестничную площадку и радушно прощаясь.
Но как бы не так. Раз десять доктор пытался войти обратно, поочередно поминая мои грудь, живот и некоторые другие, несуществующие у меня органы. Истощенный проводами, я вышел из квартиры и спустился вниз к крыльцу подъезда. Не успокоился, пока не помахал рукой вслед этой разнузданной банде. Вот они, люди в белых халатах, прославленные социализмом. Что может быть отвратительней, чем цинично наживаться на чужой беде? С этим вопросом я вернулся домой.
И обнаружил Заславского в прихожей: он снимал башмаки. Увидев меня, обрадовался как ребенок: