Женихи воскресают по пятницам
Шрифт:
Хм, что-то меня потянуло на философские размышления… Надо вернуть на место издания и постараться не нарушить их порядок. Хотя, если я поставлю журналы не туда, беды не будет – похоже, сюда заглядывают редко. И правильно делают. Ну какой смысл хранить эту мукалатуру? Кому сейчас нужны все эти стихи-повести про величие коммунизма?
Я встала с табуретки.
– Наконец-то свобода! – произнес голос Розы Игнатьевны.
Я быстро обернулась, но двери домашнего архива по-прежнему были закрыты, мать Глеба Львовича сюда не заглядывала.
– И
– Извини, бабушка, – ответил Роман Глебович, – я не в том настроении, чтобы ёрничать.
Я огляделась. Откуда идет звук? Вроде из угла.
– Передо мной можешь не придуриваться, – хмыкнула бабка. – Здравствуй, одиночество! Так, Рома?
– Прости, не понимаю тебя, – устало отозвался олигарх. – И вообще, мне совсем не хочется разговаривать.
– Ай, молодец, – похвалила внука Роза Игнатьевна. – Правильно, нельзя терять маску. Упадет – не поднимешь!
– Если ты не возражаешь, я бы хотел остаться один, – весьма конкретно высказался олигарх.
– Не получится! – возразила Роза Игнатьевна. – У меня другие намерения. И ты плохо выглядишь – синяки под глазами.
– Бабушка, пожалуйста, – взмолился Роман, – сил никаких нет.
– Что тебе рассказал Игорь? – сделав вид, будто не слышит внука, осведомилась старуха. – Надеюсь, он не понес чушь об эпидемии свиного, собачьего или кошачьего гриппа? Меня он считает выжившей из ума идиоткой, поэтому завел: «Надо сдать кровь, проверить наличие вируса». Чушь! Их отравили! Я права?
– Откуда ты знаешь? – натянутым, как гитарная струна, голосом отозвался Роман. – То есть, конечно, нет!
Старуха тихо засмеялась.
– Дурак! Меня невозможно обмануть. Анализ берут для камуфляжа, маскируют истину. Менты – трусы. И если бы в нашем доме обнаружилась эпидемия, то расчудесные Игорь с Русланом первыми испарились бы отсюда.
– Они не из полиции, – возразил внук, – служат в более серьезной структуре.
– А, все позорники! – заявила Роза Игнатьевна. – Те же щи, просто не с картошкой, а с лапшой. Колись, внучок! На стрелке говорят откровенно!
– Мне не нравится, когда люди употребляют сленг, – после паузы сказал Роман. – И тебе не идет лексика бандитов.
Роза Игнатьевна весело засмеялась.
– А тебе? Ну да, Рома же у нас бизнесмен, весь в лавровых венках… Стасика-то вспоминаешь? Или уговорил себя, что его никогда не было?
– Галину отравили, – резко сменил тему олигарх, – ты права.
Если до этих слов я испытывала неудобство, являясь незримым участником чужой беседы, то после заявления Романа меня затопило жгучее любопытство. Я тихонько сняла с угловой полки штук десять журналов, и звук голосов стал громче.
– В крови Галины обнаружен яд, – продолжал Роман.
– Ей подсыпали в кашу крысиную отраву? – предположила Роза Игнатьевна.
Я пошарила рукой по полке, где ранее стояли издания, затем провела ладонью по стене, нащупала нечто, смахивающее на пробку, и вытащила ее. Открылось небольшое отверстие. Я в момент погасила в кладовке свет и приникла глазом к дырке. Не знаю, кто ее провертел, зато догадываюсь, с какой целью. Сейчас передо мной простиралась комната Романа. Не кабинет, где я уже бывала, а, похоже, спальня. Правда, кровати в поле зрения нет, она осталась за границей видимого пространства, зато кресла, столик, большой телевизионный экран на стене и участники беседы оказались как на ладони. Так-так, значит, некто подсматривал за олигархом, когда тот чувствовал себя в полнейшей безопасности…
На секунду мне стало жаль Романа. Вот ведь как выходит! Звягин может позволить себе любой каприз, перед ним открыт весь мир. Олигарха не тревожат мысли о голодных детях, он не боится старости, когда придется выживать на нищенскую пенсию, не беспокоится о бесплатных лекарствах, его не пугает мысль об инвалидности, потому что всегда найдутся Галины-Зины-Феликсы, которые за хорошую зарплату будут носить хозяина на руках. Но, заполняя дом слугами, будь начеку – они могут расковырять стены и подглядывать за хозяином.
– Нет, бабушка, – серьезно сообщил внук, – отрава растительного происхождения, в пищу ничего не добавляли, токсин был принят не орально.
– Укол? – деловито спросила бабка.
– Следов инъекции нет, – пробормотал Роман, – что очень странно.
– Согласна, – сказала старуха. – Не в глаза же яд экономке закапали! Убийственную смесь можно сожрать, вколоть… Что еще?
– Возможны и другие варианты, – задумчиво произнес олигарх. – В принципе, любая слизистая может впитать жидкость. Помнишь Бычка?
– Андрюху? – оживилась Роза Игнатьевна. – Царствие ему небесное, без башни парень был, я каждый день ждала, что его убьют. По любому поводу Бычок за оружие хватался. Сила у него была, а ума недоставало.
– Но умер он в больнице, – перебил внук. – Причем у палаты охрана стояла. Медперсонал обыскивали, никого постороннего к нему не впускали.
– Можешь остановиться, – велела бабушка. – На разум я пока не жалуюсь, он меня не покинул, хотя многие иначе считают. Бычку врач клизму назначил, а в воде какую-то дрянь растворили, она парня на тот свет и отправила. Но с трудом представляю, что Гале кто-то клистир ставит. Не в ее вкусе процедура!
– Не исключено проникновение через кожу, – заметил Роман. – Однако никаких язв, покраснений, ранок, трещин на теле экономки не обнаружено. Странно.
– Вот заладил! – с раздражением сказала Роза Игнатьевна. – Непонятно ему. На мой взгляд, без разницы, как их отравили. Вопрос…
– Странно, почему убили Галину? – перебил ее Роман.
– В нашей семье Борджиа нет. Родня вне подозрений.
Роман вдруг засмеялся:
– Ну да, у тебя другие привычки. Тебя никогда дома не было. Главное, правильного человека на помощь позвать.