Женись на мне (сборник)
Шрифт:
Это прозвучало как приговор. Лялечка чуть не грохнулась в обморок.
– Но вы должны учиться! – Августа Павловна поспешно взяла ее за руку. – Ведь научиться писать сносно, в принципе, может каждый! – И Августа Павловна стала говорить о том, что надо очень много читать, а писать пока коротенькие рассказы, что она готова их проверять и даже принесла Лялечке список литературы…
Лялечка прервала ее хриплым голосом:
– А что, собственно, не понравилось вам в моем романе?
Августа Павловна замерла на полуслове, и огромный овальный медальон возмущенно заколыхался на ее дрябловатой царственной груди. Августа Павловна снова открыла рот и стала уже осторожнее говорить о плоских, не выписанных характерах, о нелогичной концовке, приводить в пример авторов, фамилии которых ничего Лялечке не говорили…
Когда Августа Павловна закончила, Лялечка упрямо тряхнула белокурыми кудряшками.
– Между
Августа Павловна закрыла рот. «Ходить тебе без прически, старая дура», – укорила она себя. А Лялечка выдернула из рук Августы Павловны бумажку со списком книг и выбежала под удивленными взглядами посетительниц в туалет. Августа Павловна уже ушла, а Лялечка все плакала, курила, долго подкрашивала глаза. А потом, возвращаясь домой, повинуясь внезапному импульсу, зашла на ближайшую почту, завернула роман в стандартный посылочный пакет, отыскала в записной книжке адрес самого крупного издательства и отправила свое творение в руки судьбы.
Ответа не было целых три месяца. Лялечка больше пока ничего не писала, не было настроения. От нечего делать она перечитала все скучные книжки в рекомендованном списке литературы, а по вечерам вдруг стала хорошо прикладываться к бутылке. И вдруг в ее квартире раздался телефонный звонок. И еще через год, как по волшебству, мастер-парикмахер Лялечка Иванова превратилась в популярную сочинительницу женских романов Ольгу Брусницкую.
С Августой Павловной они встретились еще раз. Та как-то случайно зашла в большой книжный магазин за словарем для внука. Толпа, колышущаяся в одном из отсеков торгового зала, привлекла ее внимание.
– Что там такое? – Августа Павловна загородила своим мощным торсом дорогу какой-то женщине.
– Встреча с Брусницкой! – та восторженно помахала перед носом Августы Павловны пестрой обложкой. – Новый роман! Первые сто экземпляров со скидкой! И автографы тем, кто купил!
Лицо на рекламном плакате показалось Августе Павловне очень знакомым. Потрясенная догадкой, преподавательница литинститута боком пробралась к постаменту, на котором был установлен круглый стол, уставленный пачками новехоньких книг. За столом в элегантном костюмчике восседала собственной персоной Лялечка в прежних светлых кудряшках и теперь уже в очках – тяжелый писательский труд серьезно подорвал ее зрение. Перед ней змеилась очередь из желающих получить автограф. Вот Лялечка, улыбаясь, подписала очередной экземпляр и подняла голову. Августа Павловна задвинулась за колонну.
Молоденькая девушка с рюкзачком за плечами подошла к постаменту.
– А скажите, пожалуйста, что побудило вас начать писать? – восторженный голосок прозвенел на весь зал. Ахнув, Августа Павловна, узнала в девушке лучшую свою студентку и замерла в ожидании ответа. Лялечка задумчиво поправила на носике модную оправу, потупила глаза, как бы размышляя.
– Видишь ли, деточка, – наконец сказала она, и Августе Павловне даже почудились собственные интонации. – В жизни каждого человека наступает время, когда он чувствует разочарование. В образе жизни, в профессии. Часто бывает, в любви… У Гончарова это, кстати, прекрасно написано! Или людей не удовлетворяет их внешность. Женщины, к примеру, полнеют. Мужчины с удивлением замечают, что начинают лысеть… И тогда у творческой личности открывается потребность что-нибудь сотворить. Кто-то заводит любовников и творит новые романы на этом поприще, кто-то делает диссертации, кто-то строит дома или начинает ковыряться на дачных участках, а кто-то начинает писать романы. Вот и я из таких. – Лялечка взглянула на девушку сквозь очки. – Но, главное, дорогая, не в том, что какой-то человек вдруг начинает писать. Главное, что неизвестно почему вдруг многие люди начинают его читать. Вот в этом все дело. И в этом великий секрет. Мой ответ тебя удовлетворил?
– Спасибо. – Девушка прижала руки к груди. Ольга Брусницкая протянула ей книжку с автографом и случайно перевела взгляд чуть вбок. Августа Павловна не успела исчезнуть. Она на всякий случай издалека натянуто улыбнулась Лялечке, но та сделала вид, что Августу Павловну не узнала. Преподавательница, про себя поклявшись завтра на занятии испепелить восторженную студентку, ретировалась в сторону отдела учебной литературы. Лялечка же, прежде чем подписать очередную книжку, внимательно посмотрела ей вслед. Вместо прежнего пучка на затылке Августы Павловны красовался жиденький хвостик, схваченный у основания блестящей заколкой. Лялечка хмыкнула про себя и пожала плечами: такие заколки уже лет двадцать назад вышли из моды.
2004–2011 годы
Манящий запах жареной картошки
Когда Лена ловила частника, она всегда садилась на заднее сиденье. Мало ли что! Она и в себе как в водителе не всегда была уверена – такое на дорогах творится, а тут чужой человек. В машине самое безопасное место – сзади, за спиной у водителя. Она всегда и садилась туда, чтобы, не отвлекаясь, обдумать планы на завтрашний день. Но сейчас на часах высвечивалось только семнадцать тридцать, и сегодняшний день был еще далек до своего логического завершения. Первым делом Лене надо было забрать свою машину из сервиса. Потом заскочить в тренажерный зал. По дороге туда или оттуда купить овощей и креветок. Лену поразила одна заметка в женском журнале, что японки, которые питаются рисом, овощами и продуктами моря, практически не болеют раком, в то время как американки, лопающие хот-доги, болеют этим в сотни раз чаще. Лена следила за своим здоровьем, поэтому поддерживать диету считала чем-то само собой разумеющимся. Затем нужно было еще успеть послать факс Гюнтеру. Он сообщил, что может прилететь на пару дней из Берлина. Лена задумалась. Может, что-нибудь решится в этот его визит? Прошлый раз он что-то полунамеками говорил о том, как он устал от холостяцкой жизни. Она тогда промолчала, но про себя подумала, что, пожалуй, за неимением лучшего сойдет и Гюнтер. Что ж, он высок, цивилизован, знает три языка, прекрасно разбирается в банковском деле, к тому же говорил, что старается не есть после шести, – они могли бы быть не только супругами, но и деловыми партнерами. Если в этот приезд он снова заикнется об этом, ей надо будет брать быка за рога.
– Приехали! – Лена протянула водителю деньги и, стараясь прямо держать спину, потянула на себя зеркальную дверь фирменного сервиса. Отражение представило ей уверенную в себе высокую, крепкую, спортивного типа блондинку. Лена машинально нахмурилась. Опять она надела светлый костюм! Никак она не могла привыкнуть к мысли, что светлое, несмотря на все усилия, все-таки стало ее полнить. И потом, в любом сервисе, даже в самом престижном, если пройти дальше представительского зала в цех, можно где-нибудь да запачкаться. «Черт с ним, – решила Лена, – с костюмом. Надо отправить его как-нибудь с оказией домой, к матери. Может, подойдет кому-нибудь из соседей». В Лениной-то родне все женщины были как на подбор сделаны по русским параметрам, меньше пятьдесят четвертого размера, кроме Лены, не носил никто: ни мама, ни сестра, ни сноха. Все рослые, широкоплечие, белокурые, голубоглазые. Русские красавицы. Таким красавицам, как они, трудно было смолоду женихов найти. Мужчины-то в русских селениях все, наоборот, маленькие, плюгавенькие – то ли от водки, то ли от жизни. Но Лена, которая с детства была не только красавицей, но и умницей, на мужиков себя по молодости растрачивать не стала, а, окончив в свое время школу с единственной в том выпуске в их городке золотой медалью, приехала в Москву поступать в университет на физмат. И поступила. Конкурс тогда был даже больше, чем сейчас. Тогда ведь все рвались в высшие математики, в инженеры и в журналисты, но, как бы там ни было, вот уже пятнадцать лет исполнилось, как Лена была полноправным столичным жителем.
– К сожалению, ваша машина еще не готова, – смазливой улыбкой попытался смягчить ей пилюлю молоденький оператор, быстро набрав ее данные на компьютере.
– Почему? – Лена вовсе не считала нужным улыбаться в ответ.
– Необходимая деталь в данный момент в Москве во всех центрах нашей фирмы отсутствует, мы заказали ее на родном предприятии. Доставка займет около пяти дней.
– Да там всего лишь перегорела маленькая пружинка, которая позволяет автоматически выводить антенну из корпуса! Это же такой пустяк! – рассердилась Лена, которая хорошо разбиралась в технике. Во всяком случае, выключатели, утюги, фены и блоки питания могла собрать и разобрать без посторонней помощи.
– И тем не менее… – картинно развел руками оператор, – этой самой пружинки сейчас у нас нет.
Лена облокотилась о прилавок и задумалась. Можно, конечно, оставить машину на фирме и подождать. Но если на выходные действительно приедет Гюнтер, автомобиль ей понадобится. Туда-сюда, на рынок, на природу под музыку… С машиной, конечно, удобнее. Кроме того, в прошлые его приезды, Лена запомнила, ей тоже куда-то пришлось ездить с ним вместе на частнике, и он вовсе не торопился платить за дорогу. Лене было не жалко денег, но ее это коробило. Она понимала: у них в Европе женщины, конечно, эмансипированные, сами оплачивают свой проезд, тем более, что с Гюнтером она тогда встречалась исключительно по работе, но все-таки Лена не могла отвыкнуть от того, что даже в студенческие времена наши мальчики при проходе через турникет метро считали своим долгом опустить за девочку в прорезь свой пятак.