Женитьба под расписку
Шрифт:
А сейчас она лежала в кольце его рук.
Никос осторожно обнимал ее, стараясь не потревожить. Он знал, что поступил правильно. Возможно, это исцелит ее раны, осушит все пролитые ею слезы.
Никос чувствовал прикосновение ее длинных ног, в сердце ему закрался холод. Он как будто снова услышал сказанные ею слова: «Врачи хотели их ампутировать…»
Ему захотелось закричать, протестуя против такой участи.
— Андреа mou… — Никос и сам не понял, произнес он это вслух или только подумал.
Чувствуя, как у него тяжелеют веки, Никое
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
В комнате было светло, солнце врывалось в широкие окна. Андреа пошевелилась, неохотно пробуждаясь ото сна.
Кто-то потрепал ее за плечо, не грубо, но настойчиво.
— Андреа, мы пропустим прекрасный день! Вставай, завтрак готов.
Никос произнес это непринужденным, шутливым тоном. Надо ее приободрить, дать ей освоиться. Она не хочет вставать, не хочет признавать его существование, но придется — она не может больше отворачиваться от него и делать вид, что его нет. Он не станет ее торопить, он будет терпелив, но прежнему больше места нет. Он хочет ее, а она хочет его, и ее больные ноги вовсе не повод, чтобы отрицать эту неопровержимую истину.
Никос поцеловал Андреа в щеку.
— Я тебе тут чаю принес, он поможет тебе проснуться. Кок приготовил специально для тебя настоящий английский чай, ты его очень обидишь, если не выпьешь. Он тогда целую неделю будет дуться, и мы помрем с голода. Так что выпей свой чай, как хорошая девочка, и через пятнадцать минут выходи на палубу. — Никос внезапно наклонился и погладил Андреа по щеке. — Все будет хорошо, поверь мне.
И он вышел.
За пятнадцать минут Андреа успела вымыться под душем и одеться. И все эти четверть часа в голове ее вертелась одна мысль: Не думай об этом! Просто не думай об этом, и все!
Однако стоило ей выйти на залитую солнцем палубу, где был накрыт стол, и увидеть сидевшего там Никоса, как она чуть не упала в обморок. Ей сразу все вспомнилось, во всех подробностях, в малейших деталях.
Никос заметил это по ее лицу, вскочил, быстро подошел к ней и взял ее за руку.
— Давай завтракать, — сказал он. — Что ты хочешь? — Он повел рукой в сторону сервировочного стола, где еды хватило бы на целый полк и где было все, от фруктов до изысканных канапе.
Как он и рассчитывал, она с радостью позволила ему поставить перед ней яичницу-болтунью, тосты и тарелочку со свеженарезанным ананасом. Оказалось, что она ужасно голодна.
Если я не стану думать об этом, то скоро все забуду», — твердила про себя Андреа, садясь за стол.
Из команды поблизости никого не было, и этому она тоже обрадовалась. Неизвестно, то ли это Никос оказался таким тактичным, то ли просто так получилось само собой, но молчаливая свита отсутствовала.
Андреа осмотрелась. С кормовой палубы, где они находились, был виден лишь блистающий простор синего моря.
Ощущение счастья вдруг охватило Андреа. Душа ее пела. Да и может ли быть иначе в такое великолепное утро?
Она стала с жадностью поглощать свой завтрак.
Никос молча перелистывал газету, успевая одновременно с большим аппетитом есть, и не обращал особого внимания на Андреа, разве что время от времени поглядывал, не налить ли ей еще чая, не подать ли еще тостов, еще масла.
Никос держался естественно и просто. Впервые с момента их встречи он был не в строгом костюме, а в красивой желто-коричневой рубашке с короткими рукавами, с открытым воротом и в хлопчатобумажных брюках темнее тоном.
Он и в них выглядел великолепно, но только отсутствовал свойственный ему прежде дух повелительности.
Минут через двадцать Никос допил кофе, сложил газету и посмотрел на Андреа. Лишь поймав на себе этот взгляд, Андреа сообразила, что она уже несколько минут назад закончила завтракать и просто сидит, подставив лицо теплому солнцу.
До нее вдруг дошло, что яхта стоит на месте.
— Где мы? — удивилась она. — Почему мы остановились?
— Мы подплываем к Ираклиону. Если хочешь, можем сойти на берег.
— К Ираклиону? — воскликнула Андреа. — Это на Крите?
— Да. Остров уже виден с носа. Пойдем посмотрим?
Андреа с готовностью поднялась на ноги, как только Никос отодвинул ее стул. Они прошли на нос, откуда остров был виден как на ладони, и Никос показал рукой на Ираклион, располагавшийся прямо по курсу.
— До Кносса всего несколько километров в глубь острова. Хочешь, сходим в гости к Минотавру? — весело предложил он.
Андреа очень хотелось согласиться, но она тут же с упавшим сердцем вспомнила, что собиралась потребовать возвращения в Пирей. У нее есть план, и ему надо следовать.
Словно прочитав эти мысли, Никос коснулся ее руки. Андреа напряглась.
— Побудь со мной, Андреа mou. Что в этом плохого, в конце концов? — Он проговорил это легким тоном, но глаза смотрели умоляюще. — Давай проведем этот день как туристы. Последние недели были тяжелые, почему бы не отдохнуть немножко?
Андреа хотела воспротивиться, но не смогла. Ведь она никогда не видела древний город Кносс и вряд ли когда-нибудь еще попадет сюда.
И она его увидела, бродя с толпой туристов среди раскопанных и частично реставрированных древних строений. Ее поразили гигантские размеры дворца, возведенного свыше четырех тысяч лет назад и так внезапно разрушенного. Изумление владело ею… и печаль. Богатейший дворец древности не имел ни вала, ни укреплений и был чужд воинственности.
— Им не нужны были оборонительные сооружения, — сказал Никос, словно прочитав мысли Андреа. — Это была морская торговая держава, имевшая могущественный флот и поддерживавшая связи с Египтом, Малой Азией и Грецией. Что же до легенды о семи юношах и семи девушках, которых Афины должны были каждые девять лет посылать в качестве жертв Минотавру, то в основе ее, скорее всего, лежит миф, и империя, вероятнее всего, рухнула вследствие коммерческой конкуренции, а не из-за гибели Минотавра от руки Тесея.