Женщина Антарктида
Шрифт:
Твои губы и нрав капризны,
не желая себе судьбы
(отрицание оной – норма).
Ты сажаешь в саду дубы,
как смешит на экране Норман,
хоть для всех на планете он -
музыкант, сценарист, продюсер.
На плите у тебя бульон.
Ты в мечтаниях об индусе,
переехавшем в город Трир,
потому что везде он лишний.
Для меня этот космос – тир,
где мишень лишь одна – всевышний.
* * *
Ты
Нам с тобою быть одним.
Ведь Саратов – это Мекка
или Иерусалим.
Нет любви, помимо крови,
бьющей в голову и в пах.
Ты мечтаешь о Покрове,
о любви и черепах.
У тебя глаза и бедра
перепачканы душой.
Стеф – звучит легко и бодро,
как сказал тебе Бланшо.
Христианство или йога -
слышать слово без ушей
Изучал тебя и бога
перед смертью Лао Шэ.
Человек никем не создан,
говорил тебе Лакло.
Я открыт все время звездам,
так как крышу мне снесло.
* * *
Моя душа, дыхание и солнце -
ты одинока, горестна, бедна.
Уже сейчас звезда твоя проснется,
похожая на моську и слона.
Желая лишь увидеться с тобою,
я нарисую в поле твой портрет.
Среди людей, считаемых толпою,
ты одинока, как Назым Хикмет.
Твои глаза – глубокие колодцы,
в которые упало по ведру.
Мне хочется тобою уколоться,
чтоб кровь моя трубила на юру.
Ты всюду – на воде или на суше.
Так в Чехии известен Карел Готт.
Твое лицо – глаза, улыбка, уши -
прекрасно, как упавший самолет.
Мне хочется тебе признаться, право,
ты барышня, царевна, божество.
У господа тогда померкнет слава,
когда я встану около него.
* * *
Ты, наверно, слышала о Нэше.
Он шизофренией был богат
и творил – не больше и не меньше -
формулы, теории и ад.
Нобелевской премии избранник,
он с женой разбился на такси.
Вот и ты жуешь под вечер драник,
говоря: "Прощения проси.
Ты меня обидел своим взглядом.
Я в тебе желание прочла.
Нам любовь всегда приносит на дом
черная с оранжевым пчела.
Я с тобой побуду и останусь.
Ты остынь и выпей Рычал-Су.
Поцелуй и вылижи мне анус,
а потом тебе я отсосу.
Мне сейчас привычно и обычно.
Ни о чем тебя я не прошу.
Голиаф собрал всю массу бычью,
но Давид использовал пращу".
Я тебе отвечу осторожно:
"Я согласен на любовь твою.
Если наши чувства станут ложны,
то тогда я истину убью.
Стану человеком откровений,
чем себя прославил Ги Дебор.
Весело пронзить иголкой вену
и прочесть про кашу и топор.
Хорошо за чашечкой коленной
посидеть и выпить из нее…
Просто недостаточно вселенной,
чтоб вместить величие мое".
* * *
Курица растаяла в желудке,
будто в поднебесье самолет.
Ты моя навеки незабудка,
в страсти и желаниях Пол Пот,
думающий прибыльно и щедро
о столице острова Хонсю.
В мыслях, заряжаемых от ветра,
я тебя вылизываю всю,
чтобы ты горела или тлела,
но вела по-прежнему свой блог.
Я тебя, при встрече нашей, Лейла,
в губы поцелую – между ног,
сделаю другою и своею,
поведя в миланский ресторан,
где тебе засос украсит шею,
а глазам откроется Коран,
данный человечеству в награду
за его привязанность к земле.
Я тебя возьму за руку, Раду,
как играл с противником Пеле,
обходил защитников на поле,
на ходу придумывая гол.
Мы с тобой закажем равиоли,
выпивку, похожую на боль,
острую и пламенную пиццу,
вызывая слезы из очей.
Посмотри, как много на странице
у меня пылающих хачей,
мыслящих, страдающих и ждущих
твоего ухода от меня.
За столом сольются наши души
и единым станут от огня,
тонкого, ранимого, земного,
если наша родина – Кавказ.
Только то на этом свете ново,
что бывало сотни тысяч раз.
* * *
Целое сейчас не по плечу.
Я благодарю тебя в деталях.
Маяковский клялся кирпичу,
что среди людей во многом талых
прошлое не стоит вспоминать.
Лучше повторить судьбу Илая.
Ты теперь жена, ребенок, мать.
Я тебе советую, желаю
в августе отпраздновать Сургут,
а затем устроить поздний раут.
На Руси лишь женщины живут.
Остальные только умирают.
* * *