Женщина без мужчины
Шрифт:
Уоллес, подойдя, обменялся рукопожатием с Грегом и поцеловал руку Натали.
— Первый и единственный раз в жизни я видел вас с соской во рту, кузина.
— В Москве? — удивилась Натали.
— У вас удивительная память.
— Нет, но только там я была с соской. В Америке я уже хлещу шампанское.
— Давайте выпьем вместе за нашу встречу!
Его ласковые серые глаза лучились спокойствием и теплотой.
— Вы меховщик? — спросила не очень трезвая Натали.
— Да, мисс Стюарт.
— Вы как будто окутываете
— Я постараюсь догнать вас… Грег, одолжи мне бутылку, ту, которая лежит у тебя во льду…
Два искрящихся бокала в его руке, хлопнувшая пробка, зеленая трава, солнце, склоняющееся к закату… Они почему-то сразу же почувствовали желание побыть в стороне от всех.
— Вы интересуетесь меховой торговлей?
— Я занимаюсь инвестициями, но хотелось бы оторваться от цифр.
— Не суйтесь в нашу сферу. Там правит закон джунглей, или, вернее, закон тайги…
— А если я готова вступить на тропу…
Натали изобразила пантомиму, будто она ступает по рискованному пути через болото. Это было смешно, потому что под ее ногами была ухоженная лужайка для крокета и все вокруг так и дышало благополучием. Она отошла метров на десять от него и оглянулась. За спиной у нее было опускающееся за горизонт, усталое от долгого осеннего дня солнце, позади него — бледный диск луны в вечереющем небе. Солнце пронизывало всю его фигуру, все его стареющее тело. Она видела его насквозь. Перед ней появился как бы рентгеновский снимок. Но она не находила в нем недостатков. Он восхитил ее.
— Почему вы позволяете дурачиться и кривляться перед вами глупой, пьяной женщине, которую вы когда-то видели с соской во рту? — спросила Натали.
— Потому что я любуюсь вами. И… хочу извлечь из вас прибыль.
— Что я могу вам дать? — Натали внезапно почувствовала себя усталой.
— Все! Все, что вы имеете.
Натали беспомощно развела руками.
— Я ничего не имею! Я пуста, как «черная дыра» во Вселенной. Деньги, которыми я распоряжаюсь, не принадлежат мне. Моя фамилия ничего не прибавит к вашей рекламе. Мои идеи — вероятно, детский лепет по сравнению с вашими. Вы же на этом бизнесе съели собаку… или волка… или рысь. Для секретарши я стара и слишком долговяза — не умещусь на диване в кабинете…
— Я предлагаю вам партнерство в фирме «Котильон».
Его просвеченная солнцем фигура вдруг материализовалась. Он говорил спокойно и взвешенно.
— Сколько и чего я должна внести?
— Только веру в меня.
Натали увидела близко его глаза и поверила…
Он положил руку на ее плечо. Рука его была тяжелой, мускулистой, но она наслаждалась ее тяжестью.
Сомнения терзали ее. Ведь она не успела ничего рассказать ему о своих идеях, она не внесла аванса, чтобы закрепить их договор. Она рассуждала, как деловая женщина, а он как кто?
Траурный кортеж медленно продвигался
— Грег, я хочу признаться тебе… Я не жалею о нем. Я ревную. Я перестала верить, что была счастлива последние годы. Как будто я занимала чужое место. Эти газетные заголовки: «Богатейший меховщик застрелен неизвестной красоткой!» Я готова поверить, что была куклой… подставным лицом. Я уже сомневаюсь в своей любви к Уоллесу. Я, может быть, вобью осиновый кол в его могилу…
— Ты была бы спокойнее, если бы его застрелил мужчина?
— Конечно! Я так и сказала полиции. А они тихонько смеются надо мной. Я хочу воскресить его, чтобы он ответил мне на мой вопрос.
Грег промолчал. Это молчание было ответом на все вопросы Натали. Он оберегал ее. И в то же время он хранил какой-то секрет.
4
Потеряв всякую надежду нормально выспаться и отдохнуть, Натали появилась в здании фирмы «Котильон» наутро после похорон.
— Что-то ты очень торопишься! — упрекнула ее тетя Маргарет. Она по-хозяйски расположилась в конторе и, шурша шелком модного платья, нервно металась между приемной и туалетной комнатой, где, заглядывая в зеркало, поправляла съехавший набок парик.
— На что ты намекаешь? — резко спросила Натали.
— Пяти дней не прошло, как его кокнули, а ты уже готова прибрать все дельце к рукам.
Злоба и ехидство не подействовали на Натали. Она была слишком измучена, чтобы чувствовать мелкие уколы.
Своим собственным ключом она открыла кабинет и села в кресло во главе стола для заседаний правления фирмы. «Дипломат» с бумагами она положила на сиденье стула справа от себя, как будто заняла место для Уоллеса… Как будто ждала, что он появится здесь, вернувшись из очередной деловой поездки.
Тетя Маргарет проникла вслед за ней в пустой, выстуженный за несколько дней кондиционерами кабинет. Она не могла решить, где бы ей сесть, и предпочла прохаживаться туда-сюда.
— Мои друзья из «зеленых» предупредили меня. Они начнут кампанию вслед за Брижит Бардо и раздавят «Котильон». Они объявят бойкот, если мы продолжим убийство диких зверюшек.
— Наша основная продукция выращивается на фермах, — напомнила Натали.
— Я посетила одну, — вскричала тетя Маргарет. — Это Освенцим! Издевательство над живыми существами. Девять месяцев их балуют роскошной пищей, а потом гонят в газовую камеру.
— Тебе предложили продать твои акции? — резко спросила Натали.
— Не ставь вопрос так прямо!
— А как же иначе?
— Я думаю о тебе, деточка! Я так любила вас обоих…
— Ты не ответила на мой вопрос.
— Ты в чем-то меня подозреваешь?
— Тетя!..
— У нас в жилах течет одна кровь. Я забочусь о твоей репутации. Стреляющие в мужчину любовницы — слишком большая газетная шумиха для нашей семьи. Тебе надо залечь на дно и выждать.