Женщина-дьявол (Варфоломеевская ночь, Молодость короля Генриха - VIII)
Шрифт:
– Может быть!
– ответил Мовпен, подходя к столу, но вместо того, чтобы поставить жбан на стол, неожиданным движением выплеснул его содержимое в лицо Серафину.
Паж, ослепленный и растерявшийся, вскрикнул и схватился за лицо, выпустив шпагу. Тогда Мовпен наступил на нее, охватил обеими руками шею Серафина, полузадушил его и бросил на пол. Затем, засунув ему в рот платок, чтобы помешать кричать и звать на помощь, он связал ему руки своим поясом, засунул его под стол и, схватив шпагу, быстро выбежал из кабачка...
Тем временем король плавал в блаженном тумане.
Пройдя по коридору, как указал ему Серафин, и постучавшись в дверь, Генрих III очутился в маленьком будуаре, погруженном в ласкающую полутьму. Приглядевшись, король увидел на оттоманке белокурую женщину, предмет своих страстных грез. Правда, она опять была в полумаске, но ее костюм был достаточно прозрачен, чтобы король мог судить о ее привлекательности.
Движением руки незнакомка подозвала к себе короля, и он сейчас же подошел к оттоманке, опустился на колени и благоговейно приник к ее руке. А затем... затем наступила пора сладкого тумана. Любовный лепет, взаимные признанья, ласки, сначала такие стыдливые, потом все более и более смелые, а в конце концов блаженная пропасть страсти поглотила короля и заставила его забыть обо всем на свете.
Прошел час. Наконец незнакомка вырвалась из объятии влюбленного короля.
– Пора,- с каким-то страхом воскликнула она,- я должна идти!
– О, еще минутку!
– простонал Генрих.
– Нельзя, возлюбленный мои! Завтра мы опять увидимся, но теперь мы должны расстаться! Пусть вот это будет тебе памятью обо мне!
– и с этими словами незнакомка взяла с окна букет цветов и подала его королю.
Генрих III с благодарностью поднес цветы к устам и произнес:
– О, какой запах! Но завтра мы непременно увидимся?
– Непременно, непременно! Но теперь, повелитель мой, ты должен дать мне еще обещание: побудь здесь, пока я не уйду совсем! О, пожалуйста, побудь здесь еще четверть часа, и затем ты свободен!
Королю оставалось только подчиниться такому несложному желанию. В последний раз сомкнулись их уста. Затем незнакомка накинула плащ и вышла из комнаты, тогда как король кинулся на оттоманку и, прижимая к лицу букет цветов, принялся вспоминать блаженство проведенных минут.
А незнакомка, в которой читатель, конечно, узнал герцогиню Монпансье, эту "женщину-дьявола", выйдя из дома, остановилась на минуту и произнесла с дьявольской улыбкой:
– Пусть же теперь Господь ищет заместителя французскому королю, потому что трон очень скоро станет вакантным!
XIX
Чтобы читатель мог понять эти слова герцогини Монпансье, мы должны вернуться к тому моменту нашего рассказа, когда несчастный Жак принялся истерически кричать, что он действительно сумасшедший. Как мы уже упоминали, в этот момент на дороге показался монах, который, услыхав вопли юноши, подошел к нему и сказал:
– Очень часто, сын мой, то, что люди считают сумасшествием, является просто игрой злых духов. Мне не раз удавалось исцелять одержимых; расскажи мне, чем ты страдаешь, и, быть может, я помогу тебе!
В этот момент на крыльце показалась герцогиня Монпансье; услыхав последние слова монаха, она воскликнула:
– Исцелите его, батюшка, я буду вам крайне признательна! Ведь это мой самый любимый паж!
О, какой сладкой болью отозвались эти слова в сердце влюбленного Жака!
Монах принялся расспрашивать юношу, что в сущности вызывает его отчаяние, и затем сказал:
– Твое горе, сын мой, очень легко поправимо! У меня для этого много средств. Начнем с молитвы! Куда направляется ваша госпожа? В Шато-Тьерри? Отлично! Ну, так пойдемте со мною пешком туда, молодой человек, и я постараюсь вылечить вас заклинаниями!
Герцогиня Монпансье с удовольствием согласилась на предложение монаха-заклинателя, и Жак отправился с ним. По дороге монах совершенно не давал есть Жаку, объясняя, что духи легче всего овладевают человеком на сытый желудок. Зато молитвами он кормил его сверх меры, объясняя также, на какие только шутки пускаются демоны, чтобы смутить сердце верующего. Так, он, монах, совершенно уверен, что Жак-Амори никогда в жизни не видывал короля Франции, а ему представляется лишь злой дух, принявший облик государя; вследствие всего этого нервное состояние Жака ко времени прибытия в Шато-Тьерри еще усилилось до чрезвычайности.
Прибыв в город, монах-заклинатель свел Жака в какой- то дом, стоявший на самой окраине города. Там они прошли задами в сурово обставленную комнату, единственным украшением которой было резное изображение какого-то святого. Здесь монах усадил Жака и сказал ему:
– Я надеюсь, сын мой, что мои молитвы помогли тебе и дьявол отошел от тебя. Я ведь уже говорил, что демонискуситель нередко принимает человеческий образ, чтобы ввести в заблуждение испытуемого. Теперь остается последнее испытание. Встань и молись этому святому, сын мой! Только он может дать тебе окончательное исцеление!
С этими словами монах ушел, заперев за собою дверь, а Жак стал пламенно молиться святому.
Вдруг послышался легкий треск; святой отодвинулся в сторону, и на его месте образовалось светлое пятно, в котором Жак увидал какую-то женщину, раскинувшуюся на кушетке, и мужчину, стоявшего перед нею на коленях. Хотя женщина лежала спиной к Жаку, но юноша сразу узнал в ней свою хозяйку, герцогиню Монпансье. Когда же мужчина поднял голову, то Жак увидел, что это - король Франции, Генрих III.
Злоба, ревность - все вместе ударило в виски Жаку. Он вскочил с колен, чтобы броситься на счастливую парочку, но вдруг резной святой вновь занял свое место, и видение исчезло. В комнате воцарилась прежняя полутьма. Жак кинулся ниц на землю и опять стал пламенно молиться, чтобы Господь избавил его от дьявольского наваждения.
Прошло еще некоторое время, раздался скрип отпираемого замка, и в комнату вошел монах.
Жак с истерическим криком бросился ему навстречу:
– Батюшка! Я опять видел короля!