Женщина-кошка
Шрифт:
Лоун усмехнулся.
– Представляешь? – он заглянул ей в глаза. – Что ты на это скажешь?
Тут появился официант и поставил между ними на стол огромный поднос с суши. Пейшенс смотрела на еду голодными глазами – похоже, вид рыбок в аквариуме пробудил в ней волчий аппетит.
– Не знаю, – отозвалась она, улыбаясь. – А тебе что, нравятся такие нехорошие девчонки?
Она отделила приличный кусок рыбы от кучи риса, на котором он покоился, и сунула себе в рот, облизав при этом пальцы.
– Только при одном условии, – пошутил Лоун, – если
Он налил необходимое количество соевого соуса в маленькую прямоугольную тарелочку и, помешивая его, принялся делать васаби.
– Я полицейский, Пейшенс, – вдруг сказал он серьезно. – Плохое меня никак соблазнить не может. Плохих девчонок я сажаю под замок.
Пейшенс проглотила свою рыбу и пожала плечами'
– Да брось ты. Плохое, хорошее, добро, зло... Правда лежит где-то посередине. Я думаю, мир устроен немного сложнее, чем ты его себе представляешь.
Лоун какое-то время смотрел на нее молча.
– Может, теперь поговорим о тебе? – сменил пластинку полицейский. – Расскажи-ка ты мне, каково быть художником?
– Да по правде говоря, я и не художник вовсе, – призналась Пейшенс. – То есть, конечно, я училась в художественной школе. Лучше всего у меня шел там рисунок. Лучше всего получалось. Закончила – устроилась в рекламное агентство. – Пейшенс тяжело вздохнула. – А теперь я и сама не знаю, что я такое. «Тем более, что меня теперь как минимум две», – мысленно добавила она.
– Ты не похожа на других, – мягко сказал Лоун. – Ты какая-то особенная.
Сердце Пейшенс невольно затрепетало.
– Спасибо, – смущенно пробормотала она, вспомнив, как Лоун отвечал на приставания Кошки, как он твердо сказал ей, что его сердце занято.
– Это правда, – в голосе Лоуна было столько теплоты, – и я хочу узнать о тебе больше.
– Хочешь узнать больше? – брови Пейшенс взлетели.
– Да, – коротко ответил Лоун.
Лоун пристально вглядывался в лицо спящей Пейшенс. Во сне она порой шевелилась, то чмокая губами, то потягиваясь. Она была прекрасна. Стараясь не разбудить ее, Лоун выбрался из постели и пересек комнату. В ванной он выпил стакан воды, потом снова направился было к ней.
Вдруг стопу его пронзила острая боль. Шепотом выругавшись, Лоун поднял босую ногу и вытащил из стопы нечто странное. Ну да, очень напоминает коготь с алмазным наконечником. С минуту Лоун глядел на него внимательно, ничего не понимая, и вдруг до него дошло. Он вспомнил про слово «ПРОСТИТЕ», нацарапанное почти одним и тем же почерком на бумажном стаканчике и на бумажном пакете с драгоценностями, он вспомнил, как Пейшенс спасла мальчика на этом чертовом «чертовом колесе», хотя, казалось бы, ситуация была совершенно невозможной. Все постепенно становилось на свои места, складывалось в общую и понятную картину, все начинало обретать смысл. Он, дрожа, опустился на стул и снова посмотрел на свернувшуюся под одеялом калачиком Пейшенс. Теперь она совсем не казалась опасной...
Он вертел в руке стакан и размышлял, какие у него есть доказательства того, что Пейшенс и Кошка, та самая, неуловимая, обольстительная и опасная Женщина-Кошка, – одно и то же лицо. Он рассеянно посмотрел на стакан, из которого только что пил воду. На ободке был заметен след губной помады. А в криминалистической лаборатории на его участке уже был образец губной помады, которую Кошка оставила, поцеловав его в щеку прошлой ночью...
Пейшенс проснулась от электронного щебета мобильника.
– Том? – еще не совсем проснувшись, сонным голосом спросила она.
Ответа не последовало.
А телефон продолжал щебетать вовсю. Пейшенс нагнулась и вынула из кармана кожаных штанов трубку, которую забрала у Лорел.
– Алло?
– Это я, – услышала она в трубке голос Лорел. – Вы были правы. До сих пор не могу поверить этому, но вы оказались правы.
Пейшенс расстроенно оглядывала комнату, ища следы Лоуна. «Наверно, он ушел домой, когда я задремала», – подумала она.
– У меня есть доказательства, – между тем продолжала Лорел. – Мы должны его остановить. Мы можем остановить его вместе.
На стуле лежала записка. Пейшенс пробежала ее глазами. «Случилось нечто непредвиденное. Т.»
Пейшенс нахмурилась. «Не очень-то тепло он со мной попрощался», – подумала она, и сердце ее сжалось. Она не на шутку рассердилась... Но о чем там кричит ей эта телефонная трубка голосом Лорел? Она прислушалась внимательнее.
– Завтра пресс-конференция, и Джордж намерен объявить о начале массового выпуска «Болайна», – голос Лорел звучал испуганно, видно было, что она в панике. – В понедельник «Болайн» поступит на прилавки!
Пейшенс скомкала записку. Теперь все ее внимание было обращено к голосу в трубке.
– Где вы находитесь? – рявкнула она.
Кошке не составило большого труда перепрыгнуть с дерева на подоконник особняка Хедара, а потом и в комнату с застекленным потолком. Легко и упруго приземлившись на пол, она выпрямилась и огляделась.
– Слава Богу, вы пришли, – услышала она голос Лорел: жена Хедара стояла в дверях.
– Так что вы там обнаружили?
– Доказательства достаточно серьезные, чтобы упрятать человека надолго, – заговорщицки отозвалась Лорел. Она повернулась и пошла, а Кошка последовала за ней.
– Наверное, вам нелегко, – сочувственно заметила Кошка.
– Я делала для них все, что они хотели, – сказала Лорел, как бы разговаривая сама с собой. – Я была самая красивая. Я была самая влиятельная, у меня была власть. Но вот мне стукнуло сорок... и они просто вышвырнули меня.
Они потихоньку вошли в кабинет Хедара.