Женщина, которая легла в кровать на год

Таунсенд Сьюзан

Она близко знала Брайана почти тридцать лет. Он стал частью ее ДНК.

Наконец муж сказал:

— Я жуть как хочу в туалет.

Он тоскливо посмотрел на дверь в санузел, но от вожделенной уборной его отделял поблескивающий свежей краской пол, словно смертельно-ледяная вода между двумя айсбергами. Ева дернула за шнур, выключая свет, и Брайан поспешил в общую ванную на нижнем этаже.

Ева повернулась к окну.

Почти полная луна освещала скелет клена, сбросившего листья на излете осени.

Брайан

сидел внизу в гостиной. Что случилось с милым уютным домом, который так ему нравился? Он огляделся. Растения в горшках завяли, как и цветы, торчавшие из вонючей застоявшейся воды в вазе. Лампочки, когда-то золотистым светом озарявшие комнату, через одну перегорели. Вкручивать новые ни к чему — в такой обстановке, пожалуй, лучше обойтись без света. В камине не горел огонь, а разноцветные вышитые подушки, устроившись на которых он раньше смотрел вечерний выпуск новостей, пылились по обе стороны семейного очага.

Брайан перевел взгляд на семейное фото в рамке на каминной полке. Снимок из Диснейленда. Они заехали в Орландо после двух недель в Хьюстоне, и Брайан купил билеты в волшебную страну на целый день. Его немало разочаровал вялый отклик Евы и близнецов на сие известие, которое он сопроводил имитацией триумфальных фанфар.

В парке развлечений к ним подошел огромный Микки-Маус и писклявым голоском спросил, хотят ли они сфотографироваться на память об этом дне. Брайан с готовностью вручил зверушке двадцать долларов.

Они встали перед камерой, и Брайан сказал Еве и детям:

— Улыбайтесь пошире!

Близнецы обнажили зубы как испуганные шимпанзе, а Ева смотрела прямо перед собой, гадая, как Микки-Маус справится с фотоаппаратом, не снимая карикатурно больших четырехпалых перчаток.

Когда снимок был сделан, к ним притащился Гуфи, волоча ноги по горячему асфальту. Цедя слова сквозь щель между передними зубами, он обратился к Микки:

— Чувак, я на хрен увольняюсь.

— Эй, парень! Что, черт возьми, случилось? — удивился Микки.

— Эта гребаная сучка Золушка только что опять врезала мне по яйцам.

— Что вы такое говорите? — вмешался Брайан. — У меня тут дети!

— Дети? — пренебрежительно откликнулся Гуфи. — Да ты, на хрен, издеваешься! Это же натуральные старперы, англичашка. Да у них зубы как колотые камни!

— Кто бы говорил, на свои хреновы зубы посмотри! — воскликнул Брайан. — И они мигом окажутся на этом гребаном асфальте, если ты не прекратишь оскорблять моих детей!

Микки вклинился между Брайаном и Гуфи:

— Тихо, тихо! Успокойтесь, это же Диснейленд!

Брайан вгляделся в лицо Евы на снимке. И почему он раньше не замечал, какой несчастной она здесь выглядит? Он вытащил из кармана носовой платок, протер стекло и рамку и поставил фотографию туда, где она стояла уже шесть лет.

С затворничеством Евы дом умер.

Глава 22

Брианна сидела на узкой койке и пялилась в стену напротив. Бесподобный Александр уехал полчаса назад. Он оставил ей книжный шкаф и мамины украшения и, сам того не желая, похитил прежде не востребованное сердце Брианны. Ее переполняла искрящаяся радость.

Она произнесла вслух:

— Я люблю его. Люблю.

Сейчас она жалела, что не обзавелась друзьями. Ей хотелось позвонить кому-нибудь и поделиться чудесной новостью. Брайану-младшему это будет неинтересно, Поппи любую беседу повернет на свою персону, а мама просто разозлится. Брианна могла поведать о своем секрете только ему самому.

Она взяла заветную визитку и потянулась за мобильным телефоном. Александр ответил немедленно и против правил — он ехал со скоростью сто двадцать километров в час по средней полосе трассы Ml, направляясь на юг.

— Разнорабочий с белым фургоном.

— Александр?

— Брианна?

— Да, я забыла поблагодарить вас за то, что подняли мамины вещи наверх в мою комнату. Очень мило с вашей стороны. Вы были очень добры.

— Это не доброта, Брианна. Это работа. Мне за нее платят.

— Где вы?

— Только что свернул на скоростную магистраль. Зажат между двумя грузовиками. Если тот, что впереди, затормозит, превращусь в фарш.

— Александр, вы должны немедленно отключить телефон! — воскликнула Брианна.

Перед ее глазами мигом нарисовалось изувеченное тело на автостраде в окружении алчно подвывающих карет «скорой помощи». Она представила зависший над катастрофой вертолет-стервятник, выжидающий, чтобы цапнуть пострадавшего и уволочь к себе в реанимацию.

— Будьте осторожней, ладно? — взмолилась она. — Ваша жизнь бесценна.

Александр послушался мудрого совета и отключился. Он и не предполагал, что девушка столь чувствительна, — она выказала на редкость мало эмоций, принимая материнские драгоценности.

Брианна вышла на улицу и принялась нервно вышагивать вдоль общежития. Ночь была холодной, а Брианна была одета легко, но никакого дискомфорта она не ощущала. Предчувствие любви смягчило черты ее лица и расправило плечи.

Как она могла так долго жить, даже не подозревая о существовании этого мужчины?

Вся эта любовная дребедень, которую она всю жизнь презирала, — сердечки, бессмысленные песни, идиотские рифмы «кровь-любовь», цветы… Теперь же ей хотелось, чтобы он подарил ей белого медвежонка с пластмассовой розочкой в лапах. До этого дня она могла из любопытства встречаться с мальчиками и бесстрастно бросать их, ведь большинство несостоявшихся поклонников оказывались испорченными инфантильными субъектами. Но он — он бесспорно достоин поклонения.