Женщина, которая легла в постель на год
Шрифт:
В дверях, прижимая руки к животу, показалась Поппи и полуобморочным голосом оповестила:
– Я вызвала скорую. Похоже, у меня выкидыш.
Брайан вышел вперед и помог Поппи присесть на стул.
– Я не могу потерять этого ребенка, Брайан-младший, – простонала она. – Малыш – все, что у меня остается… раз уж тебя я лишилась.
– Ужасная дилемма здесь в том, Брайан, – заметила Ева, – что эта девушка может говорить и правду.
* * *
С постели Ева смотрела, как закутанную в красный плед Поппи ведут к машине скорой помощи.
Шел снег.
Поппи подняла руку и вяло помахала
Ева не двинулась, чтобы ответить. Ее сердце оледенело, как тротуар на улице. Ей очень хотелось избавиться от незваной гостьи.
* * *
В одиннадцать вечера позвонил больничный администратор с новостями, что Поппи выписали и нужно забрать ее домой.
Когда Брайан приехал в приемный покой, Поппи лежала на трех пластмассовых стульях с картонной миской в руках, прижимая ко рту смятые салфетки.
– Слава Богу, что это вы приехали, доктор Бобер! – воскликнула она. – Я так надеялась, что приедете именно вы.
Брайана тронула ее бледность и хрупкость пальцев, сжимавших миску. Он поддержал Поппи за плечи и приподнял ее в сидячее положение. Девушка дрожала, и Брайан снял свою флисовую куртку и заставил Поппи надеть ее. Потом нашел инвалидное кресло и попросил страдалицу пересесть в него, несмотря на ее уверения, что она может идти самостоятельно.
Снег укутал тротуар и здания, придав нежности брутальным больничным корпусам. Добравшись до машины, Брайан открыл двери, поднял Поппи на руки, аккуратно положил на заднее сиденье и укрыл пледом. Он оставил инвалидное кресло у края стоянки. В обычной ситуации он бы отвез кресло туда, где взял, но сейчас не хотел надолго оставлять болящую.
Брайан ехал домой осторожно. Дороги обработали реагентом, но снег падал так густо, что абразив моментально запорошило.
Время от времени Поппи поскуливала.
Брайан как мог повернул голову и сказал:
– Осталось недолго, малышка. Скоро ты уже будешь дома в теплой постельке. – Он хотел спросить, случился ли выкидыш, но понял, что слишком мало знает о женщинах и их чувствах, и побоялся попасть в просак, погрязнув в гинекологических подробностях.
Вскоре началась настоящая метель. Брайан опустил боковое стекло, но так и не увидел, где начинается тротуар. Он еще несколько минут ехал, а потом где-то в сотне метров от дома остановил машину, не глуша мотор.
Поппи села и тихо сказала:
– Я люблю снег, а вы, доктор Бобер?
– Прошу, называй меня Брайан. Да, снег – это совершенно изумительная материя. А ты знаешь, Поппи, что двух одинаковых снежинок не бывает?
Поппи ахнула, хотя этот факт был ей известен еще с начальной школы.
– Значит, каждая снежинка уникальна? – с восхищением произнесла она.
– Близнецы играли роли снежинок в своей первой рождественской пьесе, – вспомнил Брайан. – Идиот-учитель сделал им одинаковые костюмы. Этого не заметил никто из зрителей, кроме меня. Все впечатление было испорчено.
– А я всегда играла Деву Марию.
Брайан внимательно посмотрел на девушку.
– Да, я понимаю, почему тебя выбирали на эту роль.
– Имеете в виду, что я выгляжу как избранная?
– О да, – кивнул Брайан.
Поппи потянулась, сняла руку Брайана с руля и поцеловала ее. Она переползла с заднего сидения вперед, обогнула рычаг переключения передач, устроилась у Брайана на коленях и голосом маленькой девочки спросила:
– Вы мой новый папочка?
Брайан вспомнил, как недавно у него на коленях сидела Титания. За последнее время любовница прибавила в весе, и ему было довольно тяжело. А сейчас он хотел пересадить Поппи на пассажирское кресло, пока его пенис не ожил, но гостья повисла на шее, поглаживая бороду и называя Брайана папочкой.
Сопротивляться этому было невозможно. Волей-неволей Брайан оказался втянут в занятие, которое все нынче называли «совершенно неприличным». И ему льстило, что такая милая юная невинная девушка заинтересовалась пятидесятипятилетним дураком вроде него.
Брайан задумался, ждет ли его в сарае Титания. Возможно, из-за снегопада любовница решила не приходить, но Брайан надеялся, что непогода ей не помешала, потому что этой ночью определенно нуждался в женщине.
* * *
Когда метель утихла, превратившись в безопасную поземку, Брайан и Поппи вылезли из машины и пошли к дому.
Ева увидела, как парочка подходит к калитке.
Брайан улыбался, а Поппи что-то шептала ему на ухо.
Ева так яростно ударила по окну, что разбила стекло. Снег хлынул в комнату как вода в шлюз плотины и постепенно растаял в тепле.
Глава 30
Следующим утром Ева сидела на кровати, скрестив ноги по-турецки, а Александр менял разбитое стекло, промазывая раму герметиком, совсем как Ева недавно мазала кремом края торта, чтобы украсить выпечку.
– Есть ли хоть что-нибудь, чего ты не умеешь делать?
– Не умею играть на саксофоне, не знаю правил крокета, не помню лицо жены. Топографический кретин. Не умею прыгать с шестом и практически беспомощен в драке.
Ева призналась:
– А я не умею настраивать цифровое радио. Бросила попытки разобраться со смартфоном в первый же день. На моем компьютере «майкрософт» не связывается с интернетом, как и я. Не могу смотреть фильмы на айпэде – да и зачем, когда кинотеатр в километре пути? Надо было мне родиться лет сто назад. Я даже песни в плеер закачать не способна! И зачем только мне продолжают подсовывать эти мудреные гаджеты? Я бы порадовалась обычному радио, телевизору с кнопками на передней панели, проигрывателю пластинок и примитивному телефону, вроде того, что был в нашем доме, когда я была маленькой. Он выглядел солидно и стоял на специальном столике в прихожей. Звонил так громко, что было слышно во всем доме и даже в саду. И звонил он только тогда, когда было что сообщить. Кто-то заболел. Необходимо перенести условленную встречу. Больной человек умер. А сейчас звонят друг другу по ничтожнейшим поводам, например, чтобы сказать, что приехали в «Макдоналдс» и собираются заказать чизбургеры с жареной картошкой.
– Да ты технофоб, как и я, Ева, – рассмеялся Александр. – Мы оба были бы рады более простому укладу жизни. Мне, пожалуй, стоит перебраться обратно в Тобаго…
– Нет! Ты не можешь! – с надрывом воскликнула Ева.
Он снова рассмеялся:
– Не бери в голову, Ева. Никуда я не поеду. Вести размеренную комфортную жизнь стоит больших денег, я это уже проходил.
– Ты вообще когда-нибудь говоришь о своей жене? – спросила Ева.
– Нет. Никогда. Если дети спрашивают, я лгу им, уверяя, будто она на небесах. Дети верят, что их мамочка в объятиях Иисуса, и я не стану лишать их этой иллюзии.