Женщина в Гражданской войне(Эпизоды борьбы на Северном Кавказе в 1917-1920 гг.)
Шрифт:
Он тоже приподнялся, слегка опираясь ладонями о стол, и, глядя поверх ее глаз, улыбаясь, сказал:
— Я гарантирую вам безопасность и жизнь.
Она протянула руку, он крепко пожал ее и, низко наклонив голову, вежливо раскланялся.
Ксения вышла на улицу. Она шла, не замечая ни ветра, ни снега.
Она думала только об одном: теперь Александр был спасен.
Как только дверь за Ксенией закрылась, генерал встал и нажал пальцем кнопку звонка:
— Соедините меня с Пятигорском. Вызовите начальника
Адъютант откозырнул и, поворачиваясь, чтобы идти к двери, заметил довольный взгляд генерала.
«Песок сыплется, — ухмыльнулся он. — А туда же. Растаял от красивой бабы».
Генерал, зашагал по комнате, заложив руки за спину.
— Сама пришла. Ну, что ж! — громко сказал он и довольно засмеялся.
Он долго разговаривал по телефону с начальником контрразведки, а потом позвонил в Гранд-отель и приказал привести в исполнение то распоряжение об Александре Ге, которое он отдал несколько часов тому назад.
Какая-то темная фигура стояла у подъезда. И только приглядевшись внимательно, Ксения узнала в ней Варю.
Девушка бросилась навстречу.
— Увезли его, — плача, говорила она и все сильнее сжимала ее руку.
— Этого не может быть! — прервала ее Ксения. — Я только что была у Петренко. Он сказал, что Александра не тронут, обещал помочь.
Девушка торопливо вытерла слезы.
— Обманул он вас. Сама видела, по коридору тащили. Они его сначала под руки волокли. Потом он упал, так его прикладами. Голову разбили, по лицу кровь текла, — снова заплакала она.
— Куда повезли?
— К вокзалу. Может быть, в Пятигорск? — успокаивала Варя. — Там лучше.
Они побежали к вокзалу. На перроне было пусто. Выяснили, что последний поезд ушел час тому назад. Значит, Александра не увезли в Пятигорск? Она даже не могла себе представить, где он.
— Пойдемте. Стрелочник у меня тут знакомый. Может быть, он видел? — потянула за рукав Варя.
Ксения долго стояла у будки. Буран усилился. Ветер гремел сорванным с крыши железом, протяжно и тоскливо гудел в телеграфных проводах.
— Проезжали здесь, — сказала Варя.
— Ну? — подалась к ней Ксения.
— Туда поехали, — неопределенно махнула рукой девушка.
— Куда — туда?
— Были здесь. В степь проехали, — неожиданно сказала Варя. — Вон след от подводы. По нему и надо идти.
Ксения неожиданно для себя громко рассмеялась.
Варя испуганно оглянулась.
— Ксения Михайловна, не надо! — крикнула она. — Что вы? Может быть, ничего и нету?
Хотелось бежать, но ноги с трудом отрывались от земли. Догнать, увидеть его, может быть, в последний раз, сказать горячее, хорошее слово, помочь ему, поддержать. Упасть на землю, спрятать голову в белую, пушистую пелену и так долго-долго лежать, только прислушиваясь, как шелестят падающие снежинки.
За пакгаузом в степи налетел сильный порыв ветра. Сразу привел в себя. Ксения оглянулась назад. Сквозь мутную пелену чуть заметно мерцали станционные фонари. Впереди была серая мгла.
Они шли, зорко вглядываясь в колею. Вдруг она свернула с дороги и пошла прямо в степь. Что-то зачернело на снегу.
И Ксения поняла, что это то, о чем она себе даже не позволяла думать.
Варя пробежала вперед, как-то странно охнула и присела на землю.
Ксения пристально вглядывалась в темную кучу. Почему отдельно лежала голая нога?
«Ему холодно, он раздет, простудится», — подумала она и вдруг заметила в стороне руку, затем куски тела и темные пятна на белом снегу.
Ноги подогнулись. Она с размаху упала и зарылась лицом в холодный мокрый снег.
А то, что было потом, она помнила как в тумане.
Варя пошла в сторожку за лопатой, и, когда скрылась в темноте ее фигура, Ксения на коленях подползла к разрубленному телу.
Она не помнила, как вернулась домой. Машинально подошла к столу и взяла маленькую фотографию.
Долго вглядывалась в милые, любимые глаза, в темную прядь волос, небрежно упавшую на лоб.
Машинально подошла к кроватке, нагнулась к ребенку и тут только впервые ясно поняла, что Александра больше нет, что он уже никогда больше не придет, не улыбнется так, как умел улыбаться только он один, больше никогда она не услышит его голоса, не почувствует его нежное объятие.
И, уронив голову на руки, тихо, беззвучно заплакала.
В эту же ночь пришли за ней. Сколько их было! Чего они боялись? Она молча сидела, пока шел обыск. Потом осторожно, боясь разбудить дочь, нагнулась к ней и коснулась губами щеки.
— За дочку не бойтесь, — услышала она торопливый Варин шепот. — Все сделаю, что надо.
Она крепко обняла девушку.
Ксению поместили в тот же самый номер, в котором раньше сидел Александр.
Когда она шла по коридору, напротив неожиданно открылась дверь. На пороге она увидела генерала Петренко.
Он смущенно смотрел, не зная, куда девать руки.
Ксения слегка задержалась и, глядя ему прямо в лицо, громко и отчетливо сказала:
— Какая вы гадина, господин генерал!
Сзади громко захлопнулась дверь.
Всю ночь до рассвета по приказанию генерала Петренко на горе, у солнечных ванн, солдаты строили виселицу, и стук топоров далеко разносился в ночной тишине.
В сумерках часовой приоткрыл дверь и поставил на пол судки с обедом.
— Да вы меня еще откармливать хотите? — услыхал он спокойный голос и удивленно оглядел арестованную. — Ужасно курить хочется. У вас нет папирос?
— Все кончились, — с сожалением ответил он. — Сам мучаюсь.