Женщина в красном
Шрифт:
Здесь, однако, старые башни представляли собой то, что осталось от корнуоллской горной промышленности; каждая из них была огромным инженерным строением над лабиринтом туннелей, шахт и подземных пещер. Когда-то здесь добывали олово и серебро, медь и свинец, мышьяк и вольфрам. В этих башнях находилось оборудование, которое заставляло шахты работать: насосы — выкачивать воду, а приводы — выносить в бадьях на поверхность руду и пустую породу.
Башни, как и цыганские таборы, превратились в материал для открыток. Когда-то они были опорой человеческой жизни и одновременно символом гибели многих людей. Во всей западной части Корнуолла они стоят вдоль побережья в непомерном количестве. Обычно
39
Эта герань не может похвастать особым ароматом, поэтому ботаники всего мира дали ей название «вонючий Робертик».
Дейдра смотрела на окружающее великолепие и в то же время ничего не видела. Она думала о другом месте, далеко отсюда.
Он сказал, что это возле бухты Ламорна. Дом и поместье называются Хоунстоу. Линли с явным смущением признался, что не знает происхождения этого названия, и по его интонации Дейдра заключила — правильно или нет, — что ему нравится место, где он вырос. Более двухсот пятидесяти лет его семья владеет этим домом и этой землёй. Очевидно, им и в голову не приходило выяснять историю названия. Понятно, что всё это принадлежит им — огромный особняк эпохи короля Якова I, в котором некогда сыграл свадьбу их далёкий предок, младший сын барона, женившийся на единственной дочери графа.
— Моя мать могла бы, вероятно, рассказать вам всё о нашей родословной, — сказал Линли. — И сестра тоже. Боюсь, мы с братом мало интересовались генеалогией. Без Джудит я бы не рискнул произнести имена моих прадедов. А вы?
— Наверное, они у меня были, — ответила Дейдра. — Если, конечно, я не появилась на свет, как Венера, из морской раковины. Но это маловероятно. Такое событие я бы наверняка запомнила.
Как выглядит такая жизнь, на что она похожа? Дейдра вообразила леди, рожающую возлюбленного сына на огромной золочёной кровати, по обе стороны которой стоят служанки и осторожно протирают ей лицо платками, смоченными в розовой воде. Вообразила фейерверк, взметнувшийся в небо после объявления о рождении долгожданного наследника. Представила фермеров, пьющих домашнее пиво за здоровье младенца. Дейдра понимала, что эти её фантазии абсурдны, всё равно что встреча Томаса Харди с комик-группой «Монти Пайтон», но не могла отбросить их. В конце концов она отругала себя, взяла открытку, которую захватила из дома, и выбралась из машины на пронизывающий ветер.
На обочине шоссе В-3297 Дейдра нашла подходящий камень, довольно лёгкий и не слишком ушедший в землю, вынуть который не составило труда. Она вернулась с камнем на треугольник земли, где стояла её машина. Там Дейдра положила камень и подсунула под него открытку с цыганской кибиткой. Сделав это, она продолжила путешествие.
Глава 17
«Ты ничего не понимаешь, дедушка. Неудивительно, что все тебя бросили», — такой была последняя фраза Тэмми перед тем, как в Кэсвелине она вышла из машины. Она сказала это не сердито, а скорее печально, и Селевану трудно было ответить ей какими-нибудь обидными словами. Ему бы и хотелось поразить внучку словесным снарядом, почувствовать удовлетворение,
Он встретил Тэмми по дороге в «Клин баррел». Селеван гордился тем, что накануне ему удалось побороть желание отругать её. Ему не нравились тайны, и он терпеть не мог лжи. То, что у Тэмми есть секреты, беспокоило Селевана больше, чем ему бы хотелось. Потому что, несмотря на странную манеру одеваться, на поведение, неправильное питание и образ мыслей, внучка ему нравилась и он надеялся, что она отличается от остальных молодых людей, у которых на первом плане секс, наркотики и всяческие эксперименты над собственным телом.
Прежде Селеван считал, что в этом и заключается главная её особенность. Но когда перестилал её постель, обнаружил под матрасом конверт, а изучив его содержимое, понял, что Тэмми такая же, как все её сверстники.
Находка его не слишком взволновала. Сразу ничто не происходит, поэтому он удвоит усилия и подчинит внучку своей воле и воле родителей. Однако проблема заключалась в том, что мать Тэмми не отличалась терпением. Ей нужен был результат, и, если она его не получит, пребыванию Тэмми в Корнуолле придёт конец.
Селеван вынул найденный под матрасом конверт и положил его на приборный щиток. Тэмми посмотрела сначала на конверт, потом — на деда. И, чёрт бы побрал эту девчонку, оскорбилась.
— Ты роешься в моих вещах, пока меня нет дома, — заявила она таким тоном, словно ей нанесли смертельную рану. — Так же и с тётей Нэн обошёлся?
Селеван не собирался вступать в дискуссию о дочери и никчёмном хулигане, за которым та вот уже двадцать два года была замужем и, как ни странно, считала себя счастливой.
— Мы сейчас не о твоей тётке толкуем. Обсудим лучше этот твой вздор.
— Ты не терпишь никого, кто с тобой не согласен, дедушка. Вот и отец точно такой же. Когда сталкиваешься с тем, в чём не разбираешься, не следует впадать в панику. Даже если это что-то плохое. А в конверте нет ничего плохого. Это моё желание, и если родители не понимают, что там ответ, который нужен всему миру, чтобы этот проклятый мир прекратил…
Тэмми схватила конверт и сунула его в рюкзак. Селеван хотел было выхватить его и вышвырнуть в окно, но какой в этом смысл? Не будет одного, появится другой.
Когда Тэмми снова заговорила, голос её изменился. Чувствовалось, что она потрясена, что она считает себя жертвой предательства.
— Мне казалось, ты понимаешь. Во всяком случае, я не знала, что ты из тех, кто роется в чужих вещах.
Селеван возмутился. Разве не она его предала? Ведь это она скрывала от него корреспонденцию, а не он. Когда её мама позвонила из Африки и они обсуждали Тэмми, он не утаил это от внучки. Так что её обида была совершенно неуместна.
— А теперь послушай меня, — начал Селеван.
— Не раньше, чем ты выслушаешь меня, — спокойно возразила Тэмми.
После этого она открыла дверцу машины, произнесла ещё кое-что и потащилась к магазину. В иной ситуации Селеван выскочил бы за ней. Ни один из его детей не вёл себя с ним так вольно. Проблема в том, что Тэмми не его ребёнок. Между ними стоит травмированное поколение, и они оба знают, кто нанёс эти травмы.
Поэтому Селеван позволил внучке уйти и с тяжёлым сердцем отправился назад, в «Сны у моря». Там он сделал уборку и приготовил себе второй завтрак — бобы на тосте. Селеван надеялся, что, загрузив желудок пищей, избавится от тошноты, но это не помогло.