Женщина в озере
Шрифт:
– Убита?
– Да, – сказал я. – Убита.
Она на секунду прикрыла глаза, уголки губ опустились. Потом пожала плечами, быстро встала и подошла к небольшому мраморному столику. Взяв сигарету из серебряного ящичка, прикурила и продолжала стоять, глядя на столик. Спичка в ее руке догорела, и она бросила ее в пепельницу. Потом обернулась к нам, прислонившись спиной к столику.
– Вероятно, я должна была бы поплакать, – сказала она, – но я не испытываю вообще никаких чувств. Дегамо сказал:
– В настоящий момент
– Этот лейтенант принадлежит к полиции Бэй-Сити? – спросила она у меня спокойно.
Я кивнул. Она медленно повернулась к нему и с достоинством произнесла:
– В таком случае, вы не имеете никакого права разговаривать в моей квартире таким тоном!
Дегамо посмотрел на нее мрачно. Потом осклабился, прошел в другой конец комнаты, уселся в глубокое кресло и вытянул ноги.
– Ну, ладно, – сказал он мне и махнул рукой. – Тогда говорите с ней сами.
Мне ничего не стоило бы вызвать коллег из полиции Лос-Анджелеса, но пока я им все буду объяснять, пройдет неделя!
– Мисс Фромсет, – сказал я. – Если вы знаете, где находится мистер Кингсли или куда он собирался, то пожалуйста, скажите нам. Вы же понимаете, что его необходимо найти.
– Зачем?
Дегамо закинул голову и захохотал.
– Малышка недурна! – сказал он. – Может быть, она считает, что от него нужно скрывать, что его половина отправилась на тот свет?
– Она гораздо умнее, чем вы думаете, – ответил я. Он перестал смеяться и прикусил большой палец, беззастенчиво разглядывая ее с головы до ног.
Мисс Фромсет спросила:
– Только для того, чтобы известить его о происшедшем?
Я вынул из кармана желто-зеленый шейный платок и показал его ей.
– Эта вещь была найдена в комнате, где произошло убийство. Я думаю, вам знаком этот платок?
Она посмотрела сначала на платок, потом на меня. При этом на ее лице ничего не отразилось. Она медленно сказала:
– Вы требуете от меня слишком многого, мистер Марлоу. Особенно если учесть, что как детектив вы проявили себя не блестяще.
– Я требую этого, – ответил я, – и надеюсь получить ответ. А блестящий я или не блестящий, не вам судить.
– Браво, браво! – сказал Дегамо. – Из вас двоих получилась бы отличная упряжка. Вам бы на пару в цирке выступать. Не хватает только акробатов. Но в данный момент...
Она перебила его, словно и не слышала его слов.
– Как она была убита?
– Она была задушена. Раздета, изнасилована, исцарапана и задушена.
– Такого Деррис не мог бы сделать, – сказала она спокойно.
Дегамо почмокал губами.
– Никто не знает, на что способен человек при некоторых обстоятельствах, девушка. Кто-кто, а уж полиция об этом знает!
Все еще не глядя в его сторону, она спросила равнодушно:
– Итак, вы хотите знать, куда мы отправились, выйдя от вас, проводил ли он меня домой и так далее?
– Верно, – сказал я. – Это часть того, что мы хотим знать.
– Он не отвозил меня домой, – продолжала она неторопливо. – Я взяла такси на Голливудском бульваре, минут через пять после того, как мы от вас вышли.
И с тех пор я его не видела. Я думала, что он поехал домой.
Дегамо сказал:
– Обычно такие мышки изо всех сил стараются обеспечить своему любимому алиби. Но, оказывается, бывает и по-другому, не так ли?
Мисс Фромсет обращалась ко мне одному:
– Он хотел отвезти меня домой, но это был бы большой крюк, а мы оба до смерти устали. Я говорю вам это так откровенно, потому что знаю, что это все равно не имеет никакого значения. Если бы я считала это важным, то молчала бы.
– Значит, время у него было, – сказал я. Она покачала головой:
– Я не знаю. И не знаю также, сколько для этого потребовалось бы времени. Прежде всего, откуда он мог знать, где она живет? Я ему не говорила, а он с нею не разговаривал. Мне же она не сказала. – Ее темные глаза настойчиво и вопрошающе искали мой взгляд. – Вы это хотели знать?
Я сложил платок и опять спрятал его в карман.
– Мы должны знать, где он находится.
– А я не могу вам этого сказать, потому что понятия не имею. – Глаза ее следили за тем, как я убирал платок. – Вы сказали, что вас оглушили. Значит, вы были без сознания?
– Да, меня оглушил кто-то, прятавшийся за портьерой. Я попался в ловушку. Она направила на меня револьвер, и я был занят тем, что старался отнять его. Теперь больше нет сомнений в том, что это она убила Лэвери.
Внезапно Дегамо поднялся.
– Вы тут играете интересную сцену с прекрасной Дамой, – сказал он, – но так мы ни на шаг не продвинемся. Пойдемте, мы уезжаем.
– Подождите минутку, я еще не кончил. Предположим, мисс Фромсет, что у Кингсли есть что-то на совести, что-то очень важное. Вид у него сегодня вечером был именно такой. Предположим, что он знал обо всем гораздо больше, чем нам казалось – или чем мне казалось. Тогда он должен был бы отправиться куда-то, где нашел бы абсолютный покой и мог бы спокойно обдумать, как поступать. Я так представляю себе его характер. Я прав?
Я молчал и ждал ответа, боковым зрением фиксируя растущее нетерпение Дегамо. Секунду спустя девушка сказала:
– Он не стал бы убегать и не стал бы прятаться. Просто потому, что ему не от чего убегать или прятаться. Но в одном вы правы: ему могло понадобиться время для того, чтобы подумать, время и покой.
– В незнакомом городе, может быть, в какой-нибудь гостинице, – сказал я и подумал о женщине, которая искала покоя в «Гренаде», – и нашла его.
Я огляделся в поисках телефона.