Женщина: взгляд изнутри
Шрифт:
— Не нужно давить на мое чувство вины.
— При чем тут твое чувство вины?
— Я же посчитала себя великим знатоком человеческой природы…
— Лиз, не грузись. И вообще, чувство вины — не лучшая мотивация.
— Нет, у меня еще есть совесть, ответственность и профессиональная этика. Пойдет?
— Пойдет.
— Я правильно понимаю, что с документами ты нам не поможешь?
— Да то, о чем ты меня просишь, ей и не нужно. Речь ведь идет не о неделе отсутствия, правильно? Значит, справки об утере паспорта ей будет недостаточно — документ придется восстанавливать. А в ее случае это будет невозможно. Там нужна целая кипа
— То есть ситуация безвыходная?
— Безвыходных ситуаций нет. Но для выхода ей потребуется паспорт.
— Я могу его организовать, только пока она в больнице. Долго это не продлится, а сейчас для ее побега ничего не готово. И самочувствие у нее не то.
— Я не предлагаю прямо сейчас бежать. Паспорт ей нужен на пару часов. Чтобы подать документы.
— Куда?
— В паспортно-визовую службу.
— Ты же сам говоришь, что для паспорта нужны документы, которых у нее нет.
— Для российского — да. А для ЗАГРАНПАСПОРТА главное — чтобы были фотки и паспорт российский. Процедура абсолютно легальная. А перед тем, как твоя Олеся его получит, мы ей сделаем справку об утере того, который останется у ее мужа. И оп-па! У девушки есть ее личный докУмент. Кстати, желательно в тот же день подать заявление об утере пенсионного и ИНН-а. Иначе она потом не сможет устроиться на работу.
— Но это же еще целый месяц ждать!
— Как минимум. И у нее будет время еще раз все взвесить без лишних эмоций. Может, всю проблему гормонами надуло? Что, кстати, ваша психолог сказала?
— Сказала, что Олеся не врет. Или все правда, или она целиком и полностью верит в то, что говорит. Виктимность* у нее повышенная, но не зашкаливает. Сопротивляться способна. В личностном плане прогноз благоприятный. В сексуальном все гораздо хуже. Но не смертельно.
— Хоть в сексуальном-то плане ты ее спасать не собираешься?
— Нет, так далеко мой комплекс Мессии не заходит.
* Виктимность — совокупность личностных качеств, которые провоцируют в отношении человека агрессивные действия.
— Это радует.
— Знаешь, никак не могу тебя представить полицаем, — неожиданно перевела тему Лиза. — Тьфу ты, полицейским!
— А я полицейским и не был.
— Ну, ментом… В смысле, милиционером, — спешно поправилась Лиза.
— А чем это я так не похож на стража порядка?
— Не знаю… Ты такой образованный, ухоженный, красивый…
Женька самодовольно хмыкнул:
— А что, по-твоему, в милицию одни тупые уроды идут? — Нет, судя по Домогарову, не только.
— Домогаров, в смысле, Турецкий, вообще-то из прокуратуры.
— Нилов тоже ничего.
— Вот Нилов-Ларин — да, этот из нашей епархии. Я работал в угоро.
— Интересно?
Женька пожал плечами:
— Работа как работа.
— А почему тогда ушел?
Хороший вопрос. На самом деле, никто, кроме Тяжелкова, у него об этом не спрашивал. Отец и так все понимал. С Тимуром в отношении прошлого оба придерживались позиции «меньше знаешь — крепче спишь». А больше это никому интересно не было.
— Да там все скучно и банально.
— Ну тогда пойдем на диван, — и Ведьме тоже не интересно, разочарованно подумал Женька. — Я буду тебе волосы перебирать, а ты — рассказывать.
Кто ж от такого предложения откажется?
Женька с удовольствием вытянулся на диване,
— Что ты знаешь об уголовном розыске? — начал Женька, пока окончательно не размяк под бережными касаниями.
— Ну, наша служба и опасна, и трудна, и на первый взгляд как будто не видна…
— Угу. На второй как будто тоже не видна, и на третий тоже… Не знаю, насколько это касалось вас, девчонок, а у меня школа была самой гадкой порой в жизни. Невозможно было дойти до дома, чтобы по дороге тебя раза три не остановили и не спросили: «Пацан, ты кто по жизни?» Правильных ответа существовало три: «бродяга», «спортсмен» или «сам по себе». В мир воровской романтики меня никогда не тянуло, в «спортсмены» не пускала маман. Она поставила целью сотворить из меня второго Святослава Рихтера. Единственное, что меня в этой связи радовало — что не Поганини, потому что со скрипкой в руках мое «сам по себе» пришлось бы доказывать раз в десять чаще. Спасло меня то, что музыкалка все-таки закончилась, и отец, — до сих пор удивляюсь, как? — сумел доказать, что с фингалами у сына под глазами нужно бороться не жалобами директору школы, а путем помещения его в спортивную секцию. Там, на самбо, за два года из задохлика с музыкальными пальцами слепили вполне нормального парня. И когда встал вопрос о поступлении, я частично назло матери, частично — из возвышенных мечт о защите слабых и обездоленных, поступил в высшую школу милиции.
— После чего папа осознал всю глубину своей ошибки?
— Не без того. Но в одной, довольно популярной в узких кругах песенке, пелось: «вот подрасту, и буду шлепать папу я сам». Момент настал, и перевес сил оказался на моей стороне. Короче, я спокойно собрал вещи и укатил в общагу. Молодой орел с красным дипломом на руках, я влетел в здание РОВД по месту распределения. Как ты понимаешь, — Женька открыл глаза и встретился взглядом с Лизой, — крылья мне подрезали быстро. Начальник местного угро, незабвенный Лопатыч, познакомившись с моими документами, тактично поинтересовался, не ошибся ли я дверью, и не пойти ли мне в Следственное отделение. Но я намека не понял. А когда дошло, вроде как уже западло было переигрывать.
— Так всё плохо?
— Кому живется весело, вольготно на Руси? Всем и везде плохо. Но везде как-то можно выкрутиться и прижиться. На самом деле, после первого года, который ушел на осознание, что начальство — тупое, следаки — сачкари, прокуроры — елдыги, подушка — душная, одеяло — кусачее, дело пошло на лад. Я вдруг осознал, что есть две морали — мораль и работа угро. Потому что сидит перед тобой такой вор, весь черный до пупа, щерится своими коронками, и говорит почти человеческим голосом: «Ничего у тебя, мусор, на меня нет». И ведь формально прав. Потому что наводки от нескольких «дятлов» к делу не пришьешь и для ордера они — не основание. И ты ему — херак по почкам. Чтобы не расслаблялся в ожидании. И на хату, где по данным еще не сбытое лежит. С бригадой по-тихому вломились, всех передубасили, чтобы не высовывались, понятых пригласили, опись составили. И там главное шепотом оговориться, что-де не соврал этот хрен, не зря его от души от… отделали, в общем. Убедился, что услышали, и на душе полегчало. И своих «источников» прикрыл, и этому гадость сделал. Пусть теперь идет себе, хоть в тюрягу, хоть на «землю». Как говорится, флаг ему в руки, барабан на шею и звезду на фаллос. Прости, — поправился Женька.