Женщина: взгляд изнутри
Шрифт:
— А ваша Анечка уже была?
— Была.
— И что?
— Как же ты будешь такие вопросы голодным обсуждать? Я за тебя волнуюсь, — свернула тему эта лиса.
Коротенькие завитушки вдоль линии ее поднятых вверх волос будили в Женьке вполне законное желание пощекотать языком нежную шейку.
— Это хорошо. Я люблю, когда за меня волнуются, — признался Женька. — Надеюсь, у вас там больше никаких эксОв под окнами нет?
— Кого?
— Эксгибиционистов.
— Как выяснилось, у нас их и меньше
— Бойся «эксОв», под окошком стоящих, — произнес в ритме шестистопного ямба Женька и согласно кивнул головой.
Остальную часть дороги они молчали под музыку.
Женька не стал брать Лизу за руку, пока они шли со стоянки к лифту. Он вообще ее не касался. Просто встал позади, пока ждали лифт. Но напряжение приняло такие пугающие масштабы, что даже он облегченно вздохнул, когда дверцы лифта гостеприимно распахнулись. Лиза вошла первой и развернулась лицом к выходу. Т. е. к нему. И Женька шагнул вперед. Чуть ближе, чем велел этикет. Но шел бы тот самый этикет куда-нибудь, верно? Потому что он наклонился к Лизиным губам, и она ему ответила.
Честно говоря, Женьке было плевать на то, что в лифте (его же усилиями) была установлена камера наблюдения. Они же ничем предосудительным там не занимались? Предосудительным они стали заниматься уже в квартире, после того, как Змей, наощупь, не в силах оторваться, попал ключом в замок; после того, как они, смеясь и путаясь, скинули в прихожей верхнюю одежду и обувь, и на ходу срывая остальное, добрались до спальни…
В самый последний момент Лиза отстранилась.
— М-м-м, — недовольно промычал Женька. — Я всё сдал. Я тебе потом даже анализы покажу…
— Какие анализы?
— Отрицательные. Не отвлекайся.
Лиза послушалась.
Хорошая девочка Лиза.
Ой! Ай! Хорошо, что она уже не девочка, кстати, промелькнула мысль у удовлетворенного Змея. Правда, нельзя было сказать, что он был уже удовлетворен, но однозначно находился на пути к этому.
Тело с готовностью отвечало на ласку. Готовность уже давно была полной, но Женька медлил, растягивая удовольствие, качаясь в волнах сладких ощущений и отдавая нежность в ответ. Наверное, все же есть своя прелесть в постоянной женщине, признался себе Змей. Не только в том, чтобы ломать сопротивление на пути к цели, а в том, чтобы получать максимальное удовольствие в самом процессе, зная, что нужно давать друг другу.
Больше Змей на мысли не отвлекался.
Он наслаждался.
— Ну как там твой голод? — вырвал Женьку из блаженного забытья голос Лизы.
— А куда он денется? — лениво поинтересовался страдалец. Лиза так уютно лежала у него на плече, что не то что вставать — шевелиться категорически не хотелось.
— Маньяк, — заметила Лиза и зевнула.
— Мне нравится ход твоих мыслей, но я про еду.
— А что, ужин тоже будет? — как бы
— Ты только что опустила меня ниже плинтуса…
— Ладно, хочешь, я тебя подниму? — Женька ощутил Ведьмины руки в том месте, где у нее были все шансы выполнить угрозу.
— Хочу. Но чуть позже. Может, дать тебе какую-нибудь футболку или рубашку?
— А что, дежурных пеньюаров у тебя нет?
Вообще-то были, но Змею хотелось увидеть ее в чем-нибудь домашнем.
— Лиза, у меня тут холостяцкая квартира, а не бутик женского белья. Так что соглашайся на то, что предлагают.
— Огласите весь список, — она еще раз сладко зевнула и потянулась. Женька не удержался и пощекотал ей животик.
Лиза недовольно фыркнула, подняла трусики и поплелась в сторону ванной, радуя взгляд безупречной формой ягодиц.
— Тащи на свой выбор. Главное, чтобы задницу прикрывало, — произнесла она, не поворачиваясь.
Ужин проходил в теплой и дружественной обстановке. Вкратце познакомив гостью с блюдами (Алиса, это пудинг! — Пудинг, Это Алиса! — прокомментировала Лиза), Женька приступил к поглощению их содержимого.
— Так что там на счет Олеси? — проговорила неблагодарная девица между ложками салата.
— Когда я ем, я глух и нем, — вспомнил детство хозяин.
— Совсем?
— Нет, избирательно. Например, я способен слышать восхищения своими кулинарными способностями.
— Я восхищаюсь твоими кулинарными способностями.
— Хорошо, но мало.
— Слава богу! А то я думала, что у тебя не просто слух и речь, а весь мозг отключается.
— Нет, мозг у меня отключается от другого. И пока он просто не разогнался после очередного отключения до нормальных оборотов.
— Там все настолько плохо, что без «оборотов» не обойтись? Они хоть цензурные?
Женька скривился.
— Цензурные. У меня сегодня как раз приятель — бывший сослуживец, — дежурит. Я попросил его «пробить» «Алексея Михайловича». Оказался омоновцем в отставке. Неоднократно участвовал добровольцем в боевых действиях. Позывной «Халк», если тебе это о чем-то говорит.
— В смысле, что он периодически превращается во что-то большое и зеленое?
— Агрессивное и неуправляемое, — поправил он Лизу.
— В смысле, ты в это дело влезать не хочешь?
— В смысле, я не хочу, чтобы в это дело влезала ты, — уклончиво ответил Женька.
— И что ты предлагаешь? Бросить все, как есть?
— Нет, конечно. Я просто считаю, что дела семейные должны решаться в семье, а дела уголовные — в прокуратуре. Ей нужно написать заявление.
— Жень, она боится и не верит, что это поможет.
— Вообще, прокуратура может возбуждать дела частного обвинения и без заявления, а то и вопреки заявлениям потерпевшей. Просто нужно сообщить туда о следах насилия.