Женщина: взгляд изнутри
Шрифт:
— Через восемь месяцев, — ответила ее соседка.
— Ага, через восемь месяцев самое «самочувствие» и начнется, — включилась третья. — Нам тут по ночам это «самочувствие» очень хорошо слышно. Во всех воплях и подробностях, — пояснила она для врача.
Действительно, «мелкие» находилась в крыле над родильными палатами.
— Не дрейфить! — скомандовала Лиза. — Вам к этому времени живот уже настолько надоест, что вы сами побежите на первый этаж. Верный признак приближающихся родов, когда мысль «скорее бы это уже кончилось» становится сильнее
— Тогда я точно не сегодня-завтра рожу, — это опять новенькая.
— Язык прикуси и по дереву постучи, — шикнула на нее Морозка. — Олеся, пойдем-ка в смотровую, — позвала она BDSM-щицу, которая, как обычно, не подавала признаков присутствия, отвернувшись к стене.
— Ну-с, любезная моя, не желаете ли вы мне что-нибудь объяснить? — максимально вежливо поинтересовалась Лиза у пациентки, хотя на самом деле ей хотелось надавать той ремешком по педагогической зоне. — Например, почему ты игнорируешь показания врача? А я-то не могу понять, голову ломаю, почему у нас картина с каждым днем все хуже и хуже?
Олеся молчала.
— Я одного не могу понять. Если ты не хочешь сохранять ребенка, какого черта ты вообще легла в больницу и занимаешь чужое место?! Пошла бы и сделала аборт, раз вы с супругом предохраняться не научились и до ответственности не доросли.
— Это не ваше дело, — привычно не глядя на врача, ответила Олеся.
— Не мое дело?! Да из-за тебя, может, кто-то ребенка лишается! Если тебе нет никакого дела до той маленькой жизни, что зреет внутри тебя, пожалей чужую!
— А я?! А меня кто пожалеет?! — Олеся впервые подняла на Лизу свой взгляд. — Чем я виновата? Тем, что захотела из деревни в город вырваться? Так кто же не хочет? А малыш… За что ему с таким папашей страдать? Он и сам рождаться не хочет, зачем его насильно к такой жизни привязывать?!
— Так, успокоились. Теперь мы сядем, и ты мне все нормально расскажешь, — произнесла Лиза, понимая, что разгадала обе загадки. И обе отгадки ей не понравились. Совсем.
— Зачем вам? Идите, вон, работайте, — пациентка направилась к двери.
— Подожди.
— А чего ждать? Мне ваши нотации даром не нужны. Думаете, я не вижу, как вы ко мне относитесь? Я же еще в консультации все поняла, так что не надо из себя добрую тетеньку строить.
Лиза почувствовала, как холодная игла вошла в ее сердце, опровергая гипотезу о бессердечности Морозки.
— Олеся, подожди, прошу. Я думала, что у вас все добровольно. У тебя же никаких следов насилия не было.
— А какое насилия? Он знаете какой заботливый? Он же, пока я не кончу, меня не отпускает. Сколько бы не просила. Правда, я уже и не прошу. Смысл? А он доведет до… оргазма и спрашивает так ласково: «Тебе хорошо?» И что ему сказать должна на это? Что меня от слова «оргазм» колотить начинает?
— Он тебя избивает?
— Нет. Так нельзя сказать. По попе иногда ремнем шлепает, это да. Говорит, в целях воспитания. В угол ставит. На колени, голышом… Вывернет как-нибудь…неприлично. Говорит: «в изысканной позе»,
— Так уходи. У тебя же есть, ради кого бороться. Маленький — это главное.
— Какая вы добрая тетенька… А кто нас кормить будет?
— А сама работать не пробовала?
— Я-то пробовала, я все-таки из деревни. Любопытно просто, как вы себе это представляете: 17 лет, без образования, без денег, без документов, без жилья, с младенцем на руках? Куда работать? Уборщицей? Посудомойкой? И так всю оставшуюся жизнь?
— Почему без документов? — не поняла Лиза.
— А вы думаете, почему я до сих пор не сбежала? У меня ни паспорта, ни аттестата об образовании.
— Вернешься домой и сделаешь дубликаты.
— А как вы думаете, где он будет меня искать в первую очередь?
— Будет?
— Будет, — убежденно ответила сидящая на кушетке Олеся.
Лиза устало села рядом.
Они помолчали.
— Как ты во все это вляпалась?
И Олеся, не поднимая взгляда, рассказала.
Начиналось все как сказка. Прямо ни дать, ни взять — «Золушка». Жила-была на свете девочка. В одной деревне. У девочки были папа, мама, и две младшие сестры. Папа был намного старше мамы, и однажды, когда Золушке было 15, у него случился инсульт. Спасти-то его спасли, да только то, что от него осталось, лучше бы и не спасали. В общем, на шее матери оказался беспомощный отец и три девочки. На скромную зарплату и пенсию по инвалидности. И пошли честолюбивые мечты Золушки о вузе и далеком городе, где под ногами асфальт вместо грязи, под хвост дворовому барбосу.
Но тут случился Бал — дискотека в клубе, и явился Принц — Алексей Михайлович. Он как увидел Золушку, так больше глаз и не отводил. Девочка сначала испугалась, мало ли что взрослому дяденьке от нее надо. По телевизору чего только не понарассказывают. Но он был такой вежливый, обходительный, сильный, умный, на машине, при деньгах. Ухаживал красиво, когда на выходные приезжал. Подарки дарил. Целовал бережно. А дальше ни-ни. Ему местные как-то попытались объяснить, что нечего на местных девчонок зариться, так он всех по деревьям как груши развесил. А ее на руках к матери понес, разрешение на брак спрашивать. Денег дал. Мать только образовалась — и дочку пристроила, и одной головной болью меньше. И Золушка была на седьмом небе от счастья.
Но как известно, сказки не зря заканчиваются на том месте, где свадьба.
У Принца оказались свои взгляды на «счастье». Он как с ума сошел. За каждым углом ему чудились коварные любовники и измены. В доме появились камеры, даже в туалете и ванной. Каждые полчаса он звонил, проверял, чем Золушка занята. Ни о какой учебе речи не было. Он даже обувь запирал, чтобы девушка без него из дому выйти не могла. И в сексе всё стало по-другому… У него оказались специфические вкусы. Тогда Золушка сказала, что хочет уйти. А Принц сказал, что любит ее больше жизни и никуда не отпустит. Совсем.