Женщина за стеной. Лирика

Ваншенкин Константин Яковлевич

Две японки

Две японки, крашеных блондинки, А вернее, каждая из них, До сих пор с природой в поединке, Что вполне сознательно возник. Головы соломенного цвета Отливают полем золотым. Для чего понадобилось это, Ведомо, пожалуй, только им. В самолёте, в самой серединке, Странную являют новизну Две японки, крашеных блондинки, А одна ещё и в рыжизну.

Женщина, которую кто-то назвал кошкой

Я

не кошка — скорее собака! Привыкаю не к месту отнюдь, А к хозяину. Малого знака Мне довольно, чтоб руку лизнуть. Без него было б мне одиноко, Не прельщало б уже ничего. Мне достаточно только намёка, Чтобы встать на защиту его.

В гостях

В густом застолье, как в чащобе, Сидели рядом мать и дочь, И он почувствовал, что обе Ему понравиться не прочь. По-разному. Лишь небольшая Здесь конкуренция была. Дочь, матери слегка мешая, Скорей наивностью брала. Он отвечал на их вопросы И сам выслушивал от них Сужденья о новинках прозы, В которые ещё не вник… Потом с ним попрощались грустно И в снежной вьющейся пыли Они, под ручку взявшись дружно, По белой улице пошли.

Баллада

В. Б.

Дети выросли. Сделалось ясно: Им заботы отца не нужны. И тогда незаметно, негласно Он решился уйти от жены. Не к молоденькой и хитроватой Разрушительнице семей, А к застенчивой, не виноватой Однокласснице бывшей своей. Между ними стояли невзгоды И всего лишь почтовая связь… А ждала его в разные годы И лишь только теперь дождалась.

Тротуар в молодости

Проходя по старому Арбату Лучшей из столиц, Ощущал мгновенную утрату Встречных женских лиц. Незнакомых женщин обгоняя, Скашивал свой взгляд: Непонятно, кто она такая? Чем я смутно взят? И хотя порой мы ощущали То, что жизнь сладка, Некое подобие печали Брезжило слегка.

2. УКЛАДКА ПАРАШЮТА

«Опять мне это мелколесье…»

Опять мне это мелколесье, Снежок, струящийся в окне, И серенькое поднебесье Напоминают о войне. Как будто я ещё в начале И мне опять это дано — Такой пронзительной печали Я не испытывал давно.

«Над челом полно кудрей…»

Над челом полно кудрей, Полон рот зубов. И к тому же соловей Снова про любовь. И подруга смотрит

вслед Ночью из окна. Мне всего шестнадцать лет, А уже война.

Начало войны

Когда в упор ударила беда И завопила дальняя дорога — Наверно, многим именно тогда Казалось, что война сильнее Бога. Людские судьбы сразу же она Перелопатила и перетасовала. Любимые исчезли имена В холодной роще вечного привала. И каждый догадаться не успел В дыму, в плену или в окопной жиже Кому какой предвиделся удел, Кому и что планировалось свыше.

Райвоенкомат

Помню жаркий райвоенкомат Посреди раскинувшейся стужи. Разговоры, слёзы, смех и мат — Всё это оставлено снаружи. Срок настал — прощай, родимый край А судьба едва ли виновата, Что лежит дорога прямо в рай Через двери райвоенкомата.

Портрет

Солдата круглая башка И нулевая стрижка — Как у восточного божка, Где никакого лишка. Ещё в черты портрета взят Испуганный отчасти, Слегка задумавшийся взгляд Отставшего от части.

Метель

Бешеная метель, Та, что сгубить готова, — Фирменная модель Пушкина и Толстого. Я замерзал в полях, Вязнул в снегу глубоком, Двигаясь не в санях, А по-солдатски, пёхом. Взводных терял из глаз, Рушился как попало. И надо мной не раз Холмики наметало.

Укладка парашюта

Тогда для десанта Ещё не придумали, нет, Такого дизайна, Как нынче: тельняшка, берет. Одна лишь новинка Была, отличавшая нас: Отличная финка, Способная радовать глаз. Но вот ты пощупал — И твёрдой осталась рука, — Перкалевый купол, Густые его вороха. Косишься украдкой На небо, где дыма следы, И занят укладкой Своей неизбежной судьбы.

Облако

В небесный омут голубой, А часто в облако густое Проваливался с головой, Не так уж много в жизни стоя. Когда я дёргал за кольцо, На ощупь, словно бы спросонья, Как будто Кто-то мне лицо Прохладной протирал ладонью. Законы жизни таковы, Что я, той службе на потребу, Был в бездну выброшен… А вы Имели отношенье к небу?