Женщина за стеной. Лирика

Ваншенкин Константин Яковлевич

На Луне

«На Луне мужики топорами секутся».

(Народное наблюдение)

В невероятной вышине Над спящими дворами Два человека на Луне Секутся топорами. Блеснёт у каждого топор В наплывах лунной пыли, И непонятно до сих пор — Чего не поделили. Но вам видна наверняка Луна в оконной раме, Где два туманных мужика Секутся топорами. Два — изнемогшие от ран, Всегда — зимой и летом… Горит насыщенный экран Чужим,

заёмным светом.

Выражение лица

Выражение лица — То одно, а то другое. Но читается с листа Человеческое горе. Стоит выйти на Кольцо Или в памяти порыться Вытянутое лицо… Перевернутые лица…

Наш «Титаник»

Наш «Титаник» — «Адмирал Нахимов». Что сказать? Сдаюсь. Помнишь, как, причал слезами вымыв, Плакал весь Союз? Как трясло почтамт Новороссийска И как был рисков Стон висящих рядом или близко Тех ночных звонков?..

Место трагедии

Нелепость его конца Мы вспомним, идя сторонкой, — Отчаянного пловца, Затянутого воронкой. Лишь брошенный вниз венок, — Ах, вы это так поймёте! — Печален и одинок, Всплывает в водовороте.

Катаклизмы

Снова уши Заложило в эти дни. Станет хуже — Чаще воздуху глотни. В этом вихре Слёзы выбило из глаз. Ты их вытри — Ведь они не напоказ.

Террор

Всем известно с давнишних пор: Если власть начала террор, Непременно коснётся это Замечательного поэта. Ни за что не вернут семье Обезглавленного Шенье И расстрелянного Гумилёва… Лишь с годами вернут их слово.

«Пристрастие к трагедиям и драмам…»

Пристрастие к трагедиям и драмам — Привычная публичная судьба, Когда по всем каналам и программам Звучат повторно взрывы и стрельба. Не следует из нового теракта, Из чьей-то ужасающей беды Устраивать подобие театра, Рассматривать кровавые следы.

«На закате взглянуть за окно…»

На закате взглянуть за окно, Приобщась к уходящему мигу, И, обратно идя, заодно Взять из шкафа старинную книгу. Сдуть с неё в золотой этот час Слой едва накопившейся пыли И задумчиво молвить о нас: — Боже мой, как давно они жили!..

Движение осени

Уже сжимает сердце золотая Вторая половина сентября, Чеканная, а может быть, литая, Своей печальной прелестью даря. Ещё есть время до переворота, Октябрьский не предвидится разбой, Но начала осенняя природа Разбрасываться жёлтою листвой. …Потом я шёл знакомыми местами, Где липы, смутно помня о былом, Обрушивались целыми пластами, Задетые нечаянным крылом.

Воспоминание о даче

Накрыли на стол для

пинг-понга За домом в вечернем саду. Колбаску нарезали тонко, Ещё притащили еду. Какие роскошные яства! — Консервы, картошка и лук. (В преддверье возможного пьянства Озноб, потирание рук.) А зелень пахучая, с грядки Едва поступила она, С гостями приезжими в прятки Сыграла, почти не видна. В окрестных таинственных рощах Совсем уже стало темно… И брали стаканы на ощупь, И пили сухое вино.

Возле церкви

Возле церкви жмётся нищий люд. В чём, скажи, причина их стоянья? Всё так просто: эти люди ждут Подаянья после покаянья.

"Привычно предусмотренный размах…"

Привычно предусмотренный размах, Печально соблюдённый по старинке: Пока все были на похоронах, Три женщины готовили поминки. Салат строгали, жарили блины (Телячий студень загодя варили) И, за собой не чувствуя вины, О чём-то постороннем говорили.

"Уже молодым…"

Уже молодым Знал Божие слово. Он не был святым — Был в свите святого. Не граф и не князь, Лишь небу обещан, Он жил, сторонясь Монахов и женщин. Всходя на порог, Вступая в обитель, Он был одинок — Почти как Учитель.

"Часто в осень холодную эту…"

Часто в осень холодную эту, Стоя дома один у окна, Я куда-то всё еду и еду — Тени мечутся вдоль полотна. За окном штормовая погодка, И над полем распластанных трав Тучи низкие движутся ходко, Будто встречный товарный состав.

Пристань

Какие места! — Простор серебристый, И явно пуста Дощатая пристань. А наш теплоход Со сдержанной мощью К ней плавно идёт Архангельской ночью. Безлюдье… Зато Куда торопиться? — Не сходит никто, Никто не садится.

Расстояния

Маяк помаргивает близкий — Вот-вот дотянется рука. Японский берег и английский, И каждый — у материка. Отчётливое уложенье О правилах и о правах. Левостороннее движенье На тех и этих островах. А что далёко друг от друга — Им это, кстати, всё равно: Земли единая округа Объединила их давно.

Парижская парковка

В. Сидоровой

В Париже парковка Такая, что сухость во рту, — Почти как швартовка В ночном океанском порту. Пристроить машину, Кого-то чувствительно зля, — Как втиснуть махину Прошедшего мир корабля. Мы, вправду, не боги, Но всё-таки верим в успех… В конечном итоге Находится место для всех.