Как над девичьей чистой постелью,Плыл восход над землёй в тишине.Был он будто написан пастельюИ дрожал на белёной стене.Трепетал над полями-лесами,Над росистыми крышами хат…От него отделённый часами,Перед вечером вспыхнул закат.Не был он исключеньем из правил,Но с огромною силой какойСтёкла в окнах безжалостно плавилИ костры затевал за рекой.Будто дню уходящему назло,Он сурово вдали полыхал,Не пастель с акварелью, а масло,Остывающий тёмный накал.…И у жизни такие законы:На земле человек родился, —В честь него не шагают колонны,Транспаранты и флаги неся.А
умрёт — и печальные людиВсё идут и идут… А поройГромыхают винтовки в салютеИ рокочет оркестр духовой.И единственной мыслью беспечнойКаждый душу залечивать рад, —Что лежит ещё день бесконечныйМежду вами, восход и закат.1962
"Был самолёт упасть готов…"
Был самолёт упасть готовНад краем пропасти.Его крутящихся винтовДрожали лопасти.Но сели, вырвались из тьмы,Ушли от гибели.И вот бутылку взяли мыИ пробку выбили.Бутылку взяли не спешаИ пробку выбилиИ, чтоб жива была душа,На счастье выпили.А в уголке варился супНа жёлтом примусе,И в воздухе различных крупВитали примеси.О, как приятно было нам,В тулупы кутаясь,Сидеть, смотреть по сторонам,В деталях путаясь.В глаза врачихины глядеть,Большие, карие,И всё шуметь, и всё галдетьО той аварии.Уже мы видели с трудомСебя недавними…Но вспомнится не этот домС резными ставнями,Где засыпаем на полуМы от усталости, —А под крылом густую мглуМы вспомним в старости.Всё, что не нужно, отойдёт,Другим заполнится,И лишь ревущий самолётНавек запомнится.Хозяин, где я ночевал,Да не обидится.Пилота руки и штурвалЛишь будут видеться.1962
"Гудок трикратно ухает вдали…"
Гудок трикратно ухает вдали,Отрывистый, чудно касаясь слуха.Чем нас влекут речные корабли,В сырой ночи тревожа сердце глухо?Что нам река, ползущая в полях,Считающая сонно повороты,Когда на океанских корабляхМы познавали грозные широты!Но почему же в долгой тишинеС глядящей в окна позднею звездоюТак сладко мне и так тревожно мнеПри этом гулком звуке над водою?Чем нас влекут речные корабли?…Вот снова мы их голос услыхали.Вот как бы посреди самой землиОни плывут в назначенные дали.Плывут, степенно слушаясь руля,А вдоль бортов — ночной воды старанье,А в стороне — пустынные поля,Деревьев молчаливые собранья.Что нас к такой обычности влечёт?Быть может, время, что проходит мимо?Иль, как в любви, здесь свой особый счётИ это вообще необъяснимо?1963
"Зазвучали шорохи рассвета…"
Зазвучали шорохи рассвета,Небо слабо начало светлеть…Разлюбила женщина — и этоХуже, чем в дороге заболеть.А ведь каково болеть дорогой!Ты в жару не помнишь ничего,И тебя на станции далёкойС поезда снимают одного.Ты ещё надеешься невнятно,Что, пока стоянка пять минут,Осмотрев, тебя они обратноВ твой вагон качнувшийся впихнут.И поверить вот уже не в силах,Чуя в сердце жуткий холодок,Слышишь ты с брезентовых носилокПоезда пошедшего гудок.Ты потом поправишься. И вскореС самого утра и до темнаБудешь ты болтаться в коридореОколо больничного окна.Но гудок, как будто отрешённый,Слёзы выжимающий из глаз,Стёклами двойными приглушённый,Ты ещё услышишь много раз.1963
"И кто-то слезу утирает…"
…И кто-то слезу утирает,И губы искусаны в кровь…Но
в день, как поэт умирает,Он словно рождается вновь.От зыбких случайностей бытаТеперь навсегда он вдали.То раннее, что позабыто,Внимательней мы перечли.Не просто удачные строки,Что можно всегда написать.Но здесь уже вехи и сроки,И Времени видно печать.…Отправлюсь в дорогу и эту.Скорей горевать перестань,Садись поудобнее к светуИ книги мои полистай.Нас нет — мы являемся снова,Как будто открыты вчера,И старое-старое слово —Как будто едва лишь с пера.1963
"Был в душе запечатлён…"
Был в душе запечатлён,Как при магниевой вспышке,Головы её наклон,Снег, налипший на пальтишке.Я всё думал лишь о ней,Даже чаще, чем вначале, —Посреди летящих днейИ бессонными ночами.Так я жил в наш трудный век,Занят этим важным делом…И очнулся… Падал снег.Поле было белым-белым.Мир стоял совсем иной,Ровным светом душу полня.Я подумал: «Что со мной?Я её совсем не помню!»Взгляд, шагов летящих звук,Смех среди морозной пыли —Стёрлось всё, как будто вдругФотоплёнку засветили.1964
"В лесу уже совсем темно…"
В лесу уже совсем темно,Как в городке, где нету тока,И только меж ветвей, высоко,То здесь, то там блеснёт окно.А в поле всё-таки светлей,И, вверясь летнему покою,Гуляют пары над рекою,Средь вечереющих полей.Особый, мудрый час земли.Полям лиловым нет предела.Для пользы или так, без дела,Костёр пульсирует вдали.На всём безмолвия печать, —У молчаливых и болтливых,Удачливых и несчастливых —У всех потребность помолчать.Порой, очнувшись, вскинут взгляд:Ночь над рекою копит дымку,Гуляют пары, все в обнимку, —Любви задумчивый парад.1964
"Как изнашивается платье…"
Как изнашивается платье,Так с годами, от суеты,Притупляется восприятьеОкружающей красоты.На ветру, на холме высоком,Ощущаю при блеске дня:То, что раньше пронзало током,Умиляет сейчас меня.Западает сомненье в душу,Что неправильно мы живём:Там, где нужно смотреть и слушать,Больше думаем о своём.Я растерян, и я не знаю —Неужели возможен час,Где сама красота земнаяВообще не заденет нас?Мне б дорогой пройти такою,Чтоб в конце, погружаясь в сон,Был, как в юности, потрясёнДалью, женщиною, строкою…1964
"Грибы недавно отошли…"
Грибы недавно отошли,Теперь их тёмные грибницыПод слоем хвои и земли —Как неизвестные гробницы.Звенят бубенчики зимы.…Среди рыжеющих подпалинКогда-то здесь гуляли мы(Неужто я сентиментален?).Вот так же близилась зима,В лесу угадывались бреши,И только, может быть, домаТам, за рекой, стояли реже.Нёс ветер листья, — видно, такОн для снегов готовил ложе.И был весь мир — какой пустяк!Лет на четырнадцать моложе.1964
После войны
Прошедшим словно заворожены,Другого всё ещё не открывая,Мы тихо отходили от войны,Глаз долго от неё не отрывая.Мы, пятясь, отступали от неё,Но и она не отставала тоже,Входила в наше новое жильё,Своей глухой реальностью тревожа.Меня будила за полночь жена:— Тс-с, не кричи… Забудь свои печали…«Войну оставьте. Отображена!» —Нас днём небрежно критики стращали.1965