Женщина за стеной. Лирика

Ваншенкин Константин Яковлевич

Гибель парашютиста

Разбивается парашютист, И лежит его бедное тело. А ведь был настоящий артист Своего поднебесного дела. В чём же кроется главное зло? Ведь не раз выручала умелость! Слишком долго и скучно везло, Так, что даже удача приелась. В результате былая любовь Нервы заново не щекотала, И опасность, возникшая вновь, Для него уже значила мало.

В кузове. 1945

Оставшаяся памятка: Мадьярский город Мор. Конечно, водка — палинка, Вино сухое — бор. Мы

едем. Бочка в кузове, И наш стрелковый взвод Пьёт — от души, от пуза ли — И шланг передаёт Друг дружке… Сколько разного Потом прошло, ушло… Но — солнце светит ласково. Весна. Совсем тепло. Скажу последней строчкою, Что для иных в судьбе Тот тесный кузов с бочкою — Поминки по себе.

Натюрморт «Плащ-палатка»

На расстеленной плащ-палатке — Фляжка, финка и сухари. Кружки, несколько в беспорядке, Розоватые от зари. Тут же спаренные иголки, Что с невидимой нам сосны, То ли срезали их осколки, То ли ветром занесены.

Карты.1945

Я в сумраке синем Проснулся в мадьярском селе. Несло керосином От лампы на круглом столе. Сидят лейтенанты. Какое ж занятье у них? Игральные карты Уже интересней штабных. В коричневой пенке Томилось в печи молочко. На местные пенге [1] Гвардейцы играли в очко. На грозной планете Настало теперь торжество. А денежки эти Не значат почти ничего. В селении дальнем Мне снились иные края. А был я дневальным, Но смена была не моя.

1

Венгерская денежная единица до 1946 г.

Ранения

Раненая рука Не поднимала шашку, Позже наверняка Не удержала чашку. Раненая нога Ночью шагать хотела, Так как была слуга Вымуштрованного тела. Острого языка Позатупилось жало — Раненая башка Плохо соображала.

Старик

Дети-внуки — по делам Ранним утром — знай, мол, наших! Он на месте, старый хлам, Наугад в окошко машет. Городской осенний свет. Дня пустынная громада. Телевизора, газет — Ничего ему не надо. Он сидит, ещё живой, Сердцем преданно растаяв, Верный пёс сторожевой, Ждущий к вечеру хозяев.

«Полюбила Лида инвалида…»

Полюбила Лида инвалида, Но сказал на это инвалид: — Понимаешь, миленькая Лида, Не нога — душа моя болит. Оправляя кофточку из ситца, Глянула серьёзно на него: — Так к тебе я буду относиться, Чтобы не болело ничего.

Участники войны

Давно не снятся для стрельбы ориентиры, И лень уже касаться этих тем. Не всем живым даны отдельные квартиры, А павшим — даже братские не всем.

Временная жизнь

Временная

жизнь — В печали, во мраке (Иногда и в семье). Временная жизнь — В землянке, в бараке. На войне, на земле…

Прощание с другом

Умение общаться за столом, Вновь подтверждая выучку былую, Где рюмки не колом, а соколом, И жизнь ещё гудит напропалую. Из дома что-то вытащило нас. Уже в закат окрашивались дали. Мы думали: вернёмся через час, Но сил своих, увы, не рассчитали. Мы были только чуть навеселе, Когда, ладонью выбив пробку с ходу, Оставили бутылку на столе… А водка выдохлась и превратилась в воду.

Снимок

Собственной персоной В двадцать с лишним лет Выправлял сезонный Проездной билет. Лишним фото было — Сунул под стекло… Временем побило, Молью посекло Самого. А снимок — Вот он, хоть куда. Не поблёк, не вымок В разные года. Странная страница Чуточку сладка. Вид — посторониться Хочется слегка. И другие снимки: Вот я с другом снят. У меня и Симки Оловянный взгляд. Спросим: неужели Из такой глуши Добралась доселе Часть моей души?..

Домашняя боль

Памяти Э. Киселёва

После операции ноги Боли страшные у Киселёва. Господи, бедняге помоги, Очень уж судьба к нему сурова! Врач сказал: нормально пять часов Нам для операций на сосудах… Но больной, не слыша голосов, Спал ещё не меньше полусуток. А потом — как будто в бой На рассвете падая с откоса, Окунулся прямо в боль При откате общего наркоза. Впрочем, терпеливый, ничего! Что ему — готовиться к параду? И в момент спроворили его Из реанимации в палату. И — домой, где маяться начни Старой болью нового оттенка… Господи, мальчишки из Чечни Заселяют госпиталь Бурденко.

Господа офицеры

Не офицерские балы С московской барышней фасонной, А та любовь из-под полы Официантки гарнизонной. Не выходной зеркальный хром (В кармане желтая бархотка!), А полевой аэродром, Где полушубок как находка. Не «вольво» около крыльца, Не дача зимняя с камином, А общежитья до конца Или приказ: идти по минам. Не золотой большой погон, Что носят юношей кумиры, А горечь службы — и вдогон Опять ни денег, ни квартиры.

«Поколенья, как волны прибоя…»

Поколенья, как волны прибоя, Бьются в берег и сходят на нет, И наивно считать, что любое На земле оставляет свой след.

Последние известия

Картинка новых уже времён: Мельканье пригородного леса И возвращающийся ОМОН Из Грозного или из Гудермеса. Сквозь ожидание без конца Перрон, где чувства никто не прячет, И в кадре женские два лица — Одно смеется, другое плачет.