Женщины Флетчера
Шрифт:
Гриффин Флетчер, без пиджака, стремительно шел по дорожке с таким агрессивным видом, что Афина затаила дыхание – пока ее взгляд не упал на узкий плоский сверток, зажатый в его правой руке.
Она улыбнулась про себя, бросилась в прихожую и распахнула дверь как раз в тот момент, когда он поднял внушительный кулак, чтобы постучать.
– Гриффин,– тихим, сдавленным голосом произнесла она.
Его темные глаза сверкнули огнем убийственного презрения, и он заговорил тоном, в котором невозможно было не расслышать ярость:
– Так быстро надоел Париж? Или это ты им надоела?
Под чудовищным натиском его гнева Афина чуть склонила голову.
– Если бы мы только могли поговорить...– запинаясь, произнесла она.– Всего н-несколько минут...
– Нет, этого не будет, – отрезал он.
Когда Афина вновь осмелилась взглянуть ему в глаза, они были оскорбительно холодными и безжалостными.
– Гриффин, ну не будь таким упрямым – пожалуйста...
Он стиснул зубы и собрался что-то сказать, но в этот момент на лестнице появилась Рэйчел и понеслась вниз, поддерживая рукой развевающиеся оранжевые юбки.
– Гриффин!
Невероятно, но Гриффин распахнул объятья навстречу этой невоспитанной, скачущей по ступенькам девчонке, и в одно мгновенье гнев, который видела в его лице Афина, сменился выражением нежного нетерпения.
– Привет, русалочка,– ласково сказал он, и Рэйчел, немного поколебавшись, бросилась к нему.
Потрясенная и униженная, Афина отступила на шаг.
Подняв голову, Рэйчел смотрела на Гриффина огромными сияющими глазами, совсем забыв, что ее платье, зажатое между их телами, может помяться.
– Я не думала...– задыхаясь, говорила она.– Я надеялась...
Гриффин засмеялся и провел ладонью по ее вспыхнувшему, сияющему лицу. На одно невыносимое мгновение Афина подумала, что он поцелует это ничтожество прямо здесь и сейчас. Но вместо этого он оглядел тонкую, струящуюся складками ткань платья Рэйчел:
– Что это? Одеяние, сотканное из лучей заката? Рэйчел неуверенно улыбнулась и что-то прошептала, но Афина была слишком потрясена, чтобы вслушиваться в ее слова. Гриффин снизошел до поэзии? Это было немыслимо! У Афины от бешенства потемнело в глазах – эти двое словно вовсе забыли о ее существовании!
– Ради всего святого, Рэйчел,– воскликнула она, чтобы привлечь их внимание, – неприлично так вешаться мужчине на шею!
Рэйчел чуть побледнела и слегка подалась назад в объятьях Гриффина, но он тут же снова притянул ее к себе. И перевел взгляд с Рэйчел на Афину, испепеляя ее взглядом, полным гневного презрения.
Когда он, наконец, отвернулся, Афина сама не знала, что чувствовать – отчаяние или облегчение. Она вскинула подбородок. Как бы то ни было, при всем его внимании к Рэйчел и презрении к ней, он принес подарок. А это значит, что он просто платит ей за прошлые обиды и все это недоразумение закончится, как только он получит удовлетворение, отомстив за свои страдания.
Но случилось невероятное – он протянул подарок Рэйчел и расплылся в улыбке, став похожим на опьяненного счастьем школьника. Афина подавила крик, готовый вырваться у нее из горла. «Ублюдок,– подумала она. – Ты у меня за это на брюхе будешь ползать!»
Рэйчел дрожащими руками развернула сверток, и ее лицо просияло при виде нитки драгоценного, переливающегося на свету жемчуга.
– О, Гриффин...
Гриффин, похоже, не замечал ни присутствия Афины, ни ее ярости. С горящими глазами он осторожно застегнул ожерелье у Рэйчел на шее.
Афина круто повернулась на одном каблуке и, ошеломленная, отправилась искать столь необходимого ей сейчас уединения в гостиной. Глядя на портрет, который должен был стать свадебным подарком Гриффину от ее родителей, она заплакала мучительными, горькими слезами. Какое-то время она слышал их голоса – Гриффина и Рэйчел – потом, после большого перерыва – стук закрывшейся парадной двери. Афина вскочила с места, обеими руками схватила расписную вазу, которая, сколько она помнила себя, украшала пианино, и в бешенстве швырнула ее в сторону камина. Звук разбитого стекла звонким эхом разнесся по всему дому.
– Афина? – голос был тихим, но твердым. Афина зажмурила глаза:
– Уйди, мама. Пожалуйста, уйди.
– Я предупреждала тебя, – мягко сказала Джоанна.
Афина повернулась, вне себя от горя, злобы и унижения.
– Он подарил ей жемчуг! – пронзительно прокричала она.
Джоанна подошла поближе и присела на ручку кресла, сложив руки на груди.
– Какой жемчуг? – спокойно спросила она. Разочарование Афины было беспредельно горьким.
Будто в бреду, она принялась ходить взад-вперед вдоль камина.
Жемчуг матери Г-Гриффина, – прерывисто, сквозь рыдания выговорила она.– Свадебный п-подарок от его отца...
– Понятно.
– Ничего тебе не понятно! Этот жемчуг должен был стать моим! Гриффин должен был стать моим!
В ответе Джоанны слышалась некоторая доля сочувствия:
– Ты напрасно мучаешь себя, дорогая. Чувства Гриффина совершенно определенно изменились, и ты с этим ничего не можешь поделать.
Афина продолжала свои метания по комнате:
– Нет! Если я попрошу у него прощения... скажу, что ошиблась...
– Некоторые ошибки просто невозможно исправить, Афина. Ты потеряла Гриффина – ты очень давно потеряла его. Признай это ради собственной пользы.
По мысли Афины снова были полны мечтаний, и она цеплялась за них изо всех сил. Гриффин любит ее – он просто пытается ее наказать, причинить ей такую же боль, какую она когда-то причинила ему. Она улыбнулась. У Гриффина есть одна большая слабость, и никто лучше нее не знает, как этим воспользоваться.
– Куда они пошли – я имею в виду Рэйчел и Гриффина? – осведомилась она таким равнодушным тоном, словно только что не билась в истерике.