Женщины Флетчера
Шрифт:
И все это в обмен на несколько обещаний, нитку жемчуга и браслет!
Рэйчел резко поднялась и села, переполненная неудержимым желанием поскорее покинуть этот дом, а вместе с ним свои разбитые мечты. И заодно Гриффина Флетчера с его хвастовством. Если удастся, она навсегда уедет из округа Вашингтон. У нее есть деньги – она может взять их и начать все заново где-нибудь еще, как перед смертью умоляла ее сделать мать.
Ее мать. Рэйчел всем сердцем отвергала то, олицетворением чего являлась ее мать, то, чем, по мнению Гриффина Флетчера, была она сама. «Он считает меня шлюхой,– обессиленно подумала она.– И я не давала ему оснований думать по-другому».
Усилием воли Рэйчел взяла себя в руки. Внизу ее ждала ванна и, наверное, поздний завтрак. Если она не появится в ближайшее время, Джоанна или кухарка могут отправиться на ее поиски. Мысль о том, что кто-то может увидеть ее в таком состоянии, распростертую на постели, словно сломанная игрушка, была совершенно невыносимой, и Рэйчел, надев один из ярких халатов Афины, бодрым шагом спустилась по задней лестнице в кухню.
Было гораздо больше времени, чем она думала: почти два часа дня. Кухарки нигде не было видно, а Джоанна, скорее всего, находилась в саду, где в это время довольно прохладно. Рэйчел оторвала взгляд от часов на кухонном камине и решительно направилась в комнатку, отведенную для принятия ванн. Она сбросила халат и скользнула в почти остывшую, чуть теплую воду. Ванна уже не казалась ей верхом роскоши и комфорта. Как бы старательно она ни оттирала свою порозовевшую кожу, все равно чувствовала себя грязной.
Пока Рэйчел вытиралась, к ней пришло осознание жуткой, мистическим образом открывшейся перед ней истины. У нее будет ребенок.
Она пыталась спорить сама с собой. Еще слишком рано что-то утверждать, она не ощущала никаких признаков, и вообще, не могло же даже ей до такой степени не повезти. Но убежденность осталась – сейчас, когда Рэйчел собралась навсегда исчезнуть из жизни Гриффина Флетчера, внутри у нее росло его дитя.
Терзаемая подозрениями, она надела на чистое тело халат и отправилась обратно в комнату, которую занимала все это время. Там она стала медленно, тщательно одеваться, но в голове у нее царил полнейший хаос. Рэйчел плакала от жалости к себе, к ребенку, зачатому в лесном поселке.
Где сейчас Гриффин! Удастся ли ей ускользнуть из дома, не столкнувшись с ним? «Хоть бы удалось!» – с мольбой подумала она.
Но Джоанна – Джоанна была так бесконечно добра! Рэйчел не могла уйти, не попрощавшись с ней, но сама мысль о встрече с этой проницательной женщиной наводила на девушку ужас. Лгать Джоанне она была не в силах. В отчаянии Рэйчел отыскала перо и бумагу и наскоро нацарапала короткую прощальную записку со словами благодарности.
Спустя полчаса она оставила записку на столике в холле и вышла через переднюю дверь, не взяв с собой ничего, кроме вышитой бисером сумочки. В светлой, залитой солнцем гостевой комнате дома О'Рили остались еще недавно столь дорогие ей вещи – жемчуг, браслет и абрикосовое платье.
Ритмично постукивая каблучками по дорожке, гордо подняв голову, Рэйчел решительно зашагала к калитке.
Афина стояла на втором этаже, у окна, выходящего на улицу. Она пронаблюдала за тем, как Рэйчел скрылась за углом, и ее губы дрогнули в удивленной улыбке – это оказалось так легко! Кто бы мог подумать, что это окажется так легко?
Поколебавшись, она отошла от окна и по коридору направилась к раскрытой двери комнаты Рэйчел. Жемчуг, как и маленький дурацкий браслет, Афина обнаружила лежащими на столике. Афина сжала обе вещицы в руке, удивленная. До чего же будет забавно швырнуть эти сокровища обратно Гриффину и потом наблюдать, с каким видом он примет известие о том, что Рэйчел ушла!
Она усмехнулась. Джонас будет в восторге!
Афина замерла, услышав стук конских копыт и грохот экипажа, подкатившего к воротам. Она не сможет рассказать Джонасу о том, что сделала, вдруг поняла она,– если Рэйчел сядет на пароход и исчезнет навсегда, он придет в бешенство. А о том, какой могла оказаться его месть, Афина боялась и подумать.
Внизу входная дверь открылась и закрылась снова.
Молодая женщина услышала раскатистый смех отца и ответный хохот ничего не подозревающего Гриффина.
Афина снова улыбнулась. «У тебя нет причин для веселья, мой дорогой, – подумала она; украшения, брошенные Рэйчел, грели ее ладонь. – А вот твоя ярость будет ярким и памятным зрелищем».
Изобразив на лице легкое недоумение, Афина опустила браслет и жемчуг в карман юбки и помчалась вниз по лестнице. Запыхавшись, она вбежала в кабинет отца, где тот разбирал с Гриффином какой-то очередной нудный случай из практики.
– Рэйчел исчезла! – произнесла она, слегка заламывая руки, чтобы придать происшедшему оттенок трагедии.
Гриффин вскочил с кресла, точно пантера, готовая наброситься на беззащитную жертву и разодрать ее в клочья. Афина с удовлетворением отметила на его лице выражение беспредельного отчаяния.
– Что?! – хрипло вырвалось у него.
В этот момент в голове Афины зашевелились смутные сомнения насчет правильности выбранного ею момента. Возможно, разумнее было бы подождать несколько часов, чтобы Рэйчел уже наверняка не удалось разыскать.
– В-возможно, она просто уехала куда-нибудь с мама... Но вид у Гриффина был угрожающий: теперь его не введешь в заблуждение, не собьешь с толку. Не обращая внимания на присутствие ее отца, он схватил Афину за плечи и сильно встряхнул.
– Что ты сказала ей?– прорычал он. Афина смогла только покачать головой.
В течение несколько ужасных мгновений Гриффин неподвижно смотрел ей в лицо, потом отшвырнул в сторону и пулей вылетел из кабинета, даже не оглянувшись. Афина вздрогнула, услышав, как захлопнулась входная дверь.
Рэйчел была растеряна, и к тому же у нее болела голова. Казалось, что ее душа и разум, не вынеся страданий, каким-то образом отделились от тела. Где-то резко, тревожно звонили колокола, но она не знала, реальны ли эти звуки. Ничто не казалось реальным – ни трава под ногами, ни корова, пасшаяся в нескольких сотнях футов от нее, ни странная дымка, повисшая в воздухе.
Рэйчел остановилась, раздумывая, в каком направлении идти. Она не заметила, что оказалась в стороне от главной улицы, которая привела бы ее вниз по склону в центр Сиэтла. Там находился банк – Рэйчел нужно было попасть в банк, а потом в пароходную компанию.
Банк. Пароходная компания. Она повторяла в уме эти слова, словно молитву, способную спасти ее душу и направить на путь истинный. Через несколько минут она снова выбралась на дорогу. Мимо – в колясках, верхом, пешком – проносились люди. Некоторые из них устремлялись вниз по склону, как Рэйчел, другие поднимались вверх. Ей показалось странным, что оба потока двигались исключительно целеустремленно.