Женщины-масонки
Шрифт:
– Так вот, будучи придирчивым покупателем, я обошел все здание, я посетил и сад; я не встретил ни души. Под крыльцом был вход в погреб; я обследовал и погреб – я проник туда. Но не прошло и двух минут после того, как я начал лорнировать бочонки с вином, когда вдруг я услышал, что дверь захлопнулась. Я оказался в тюрьме.
– В тюрьме!
– Гм! Это пахнет Анной Радклиф [98] .
– Я хотел позвать на помощь, как вдруг, подойдя к двери, я увидел сквозь щели… вы догадываетесь, что я увидел?
98
Анна Радклиф (1764-1823) – английская писательница, мастер создавать атмосферу ужасного и таинственного.
– Господа, Беше не только адвокат, но и романист: обратите внимание, сколь искусно он задерживает повествование!
– Что ж, подадим ему реплику, раз он этого требует,– сказал один из игроков.– Так что же вы обнаружили, Беше?
– Призрак?
– Всадника в шлеме с красным пером и черным забралом?
– Единорога, изрыгающего пламя?
– Нет, господа, я увидел женщину, красивую женщину, которую я тотчас же узнал.
– Ну и повезло же вам, Беше!
– Вы фат!
– Вы все, господа, знаете ту, которую я увидел.
– В самом деле? – рассеянно спросил Филипп Бейль, который все это время продолжал играть: ему поразительно везло.
– А вы знаете ее лучше всех, господин Бейль!
– Ну и ну! – закричали со всех сторон.
– Дорогой Беше! – заговорил Коломбен.– Если вы твердо решили быть нескромным, не ухудшайте положения чересчур длинным рассказом.
– Конечно, в моем открытии огромную роль сыграл случай,– продолжал Беше, уязвленный этим замечанием,– и тем не менее эта женщина тоже сыграла значительную роль. Уже много времени нет ни одного из вас, кто не спросил бы себя и не спрашивает себя по сей день: «Где, черт побери, скрывается Марианна? Что случилось с Марианной?»
Филипп Бейль сделал невольное движение, но, внешне спокойный, он продолжал играть, вернее, выигрывать.
– Так вот, господа: Марианна живет в Буленвилье – в павильоне моего бедного друга Поркеваля она нашла для себя таинственное убежище. Как только я узнал ее, я через дверь сказал ей: «Добрый день, сударыня». Она выпустила меня и потребовала, чтобы я хранил это в величайшей тайне… Вот почему я сегодня не смог появиться у Тортони и встретиться там с Коломбеном.
Беше кончил. Беше вытер лоб. Беше скромно принимал поздравления слушателей.
Беспокойство, с каким Филипп Бейль внимательно слушал этот рассказ, не помешало ему получить солидный выигрыш – такой солидный, что он даже и не мог кончить игру, не нарушая правил приличия.
Вот почему Филипп написал Амелии записочку, в которой уведомлял ее, что его задерживает в министерстве серьезная работа и что, возможно, ему придется провести там всю ночь.
Написав записку, он продолжал играть.
Вскоре фортуна с внезапностью и наглостью куртизанки повернулась лицом к другому избраннику. От Филиппа она перешла к Беше. Беше, таким образом, стал преемником Филиппа, который еще некоторое время сопротивлялся, но кончил тем, что обнаружил проигрыш в тысячу луидоров.
На сей раз он имел право встать из-за стола.
Вот-вот должно было пробить пять утра.
Филипп Бейль вручил Беше визитную карточку, на обороте которой он написал карандашом: «Чек на тысячу луидоров, которые я заплачу сегодня в полдень».
– Но, дорогой мой,– запротестовал Беше, поторопившись выказать свое знание правил хорошего тона,– я верю вам на слово! Возьмите назад вашу карточку!
– Я могу умереть через несколько часов.
– Я столь горячо сожалел бы об этом, что позабыл бы о вашем долге.
– Вы благородный человек, я знаю,– сказал Филипп,– но уж позвольте мне в этом случае поступить так, как я привык поступать.
Когда Филипп и граф д'Энгранд оказались на бульваре одни, Филипп сказал:
– Мне не хватает четырехсот луидоров, чтобы уплатить мой долг Беше.
– Пустяки!– отвечал граф д'Энгранд.– Ждите меня дома, дорогой!
Они расстались.
Граф направился к Монмартрскому предместью, а Филипп Бейль, недовольный сегодняшней ночью и самим собой,– в свой особняк.
Велико было его изумление, когда, проходя через прихожую, он увидел своего слугу, крепко спавшего в кресле.
Рядом с ним догорал факел, бросавший по сторонам угасающий свет, который уже не мог соперничать со светом зари.
«Бедный малый, наверное, ждал меня»,– подумал Филипп.
– Жан!– окликнул он камердинера.
– Сударь! – внезапно проснувшись, произнес камердинер.
– Вы так и не ложились?
– Пусть сударь простит меня,– протирая глаза, сказал слуга.– Я и сейчас еще не понял, где это я сплю.
– Вы в передней, и теперь шесть часов утра,– с улыбкой отвечал Филипп.
– Вам, сударь, достаточно сказать слово, чтобы я вам поверил!
– Придите в себя, Жан.
– Пришел, сударь, пришел!
– Вчера я присылал домой лакея.
– Лакея?– ошеломленно переспросил Жан.
– Вы это помните?
– Сударь, вы хотите сказать: «Двух лакеев»!
– Как?!
– Одного вы прислали в полдень, а другого – в полночь.
Филипп тихонько потряс Жана за плечо.
– Ну, теперь-то вы наконец проснулись?
– Да, сударь,– ответил перепуганный Жан.
– Я вас спрашиваю: приходил ли вчера от меня человек?
– От вас?… Да, сударь… с каретой…
– Да нет же, соня вы этакий!… С запиской!
– Верно, с запиской. Теперь-то я припомнил: с запиской.
– С запиской к барыне?
– Да, сударь, к барыне. Я сам получил эту записку.
– И вы тотчас же отдали эту записку моей жене – так ведь?
На сей раз Жан посмотрел на Филиппа с выражением не столько сонным, сколько глубоко изумленным.