Женщины – наше всё (лучшее) том 4

Мильков Алексей

Он мгновенно оценил ситуацию, и его губы метнулись в направлении её губ и слились с ними в яростном коротком поцелуе.

Выравнивание автобуса совпало с отклонением девушки от Ника. Она ошалело смотрела то на него, то на Ива, остававшихся стеной равнодушия с безучастными, непроницаемыми лицами. Она попыталась воссоздать промелькнувшую картинку, осознать чужое прикосновение к её губам, наверное, скорее горячее, чем холодное, но не могла. Что-то было, но чего-то не было, и не хватало чего-то для вывода… Видимо, это было выше её внутренних сил

трактовки абсурда, выше её чувствования, если не доставало чего-то еще для подтверждения. Губы – самые тактильные, не говоря еще, что и сексуальные и эрогенные зоны одновременно. Просто так их не обманешь. Губы чего-то заподозрили и переслали информацию в мозг о некоем покушении на честь и достоинство их обладательницы. Мозг выдал сигнал тревоги. Все ощущения говорили девушке, что здесь что-то не так и ассоциировались с дискомфортом, с опасностью, с ненормальностью, что надо поберечься, предпринять меры. Но какие? Девушка, не поняв случившееся, не сумев ему дать оценку, не обнаружив причину, не найдя правильный ход логического мышления, только часто мигала глазами, да на всякий случай стала подальше протискиваться вперед от этого аномального места.

Ник подмигнул Иву.

– Ну что? Ты проиграл пари!

– Я был весь внимание. Но ничего не видел! – удивился Ив, когда они шли к Институту прикладной метафизики и зашли снова в кафе.

Это было ужасной, потрясающей новостью для Ника, видимо он слился губами со ртом девушки быстрее, чем мог уследить нормальный человеческий глаз.

– Хорошо, тогда в доказательство попробуй для себя проанализировать поведение девушки.

Ив мысленно открутил кадры памяти назад и вспомнил, как покраснела девушка, как червь неопределенности шевельнулся в ее глазах, ещё она облизнулась, и сомнений не осталось в положительной реакции на раздражитель неизвестной природы, только сказал:

– Эксперимент не чистый, смазанный резким поворотом автобуса. Кто его знает, возможно, всё получилось случайно, вы просто, как два айсберга, налетели друг на друга.

– Но ты не отрицаешь, что это всё же произошло?

– Нестандартное поведение девушки, конечно, о чём-то говорит…

Ник победно взглянул.

– Как изволишь прокомментировать?

– Не хотел бы. Это надо побыть в твоей и ее шкуре.

– Ну и побудь. Аналитик из тебя лучше некуда.

Ив помедлил, собираясь с мыслями.

– Я думаю, неплохо бы тебе ставить себя в приличные рамки, контролировать, а если надо – будь добр урезонивать себя вовремя. Вот мой совет.

Ника передернуло от критики.

– Заметь, я девушек в аферы не втягивал! – сказал он.

– Они сами?

– Они сами. Как бы, по взаимному согласию.

– Прости, не знаю, как мне теперь тебя называть? – спросил Ив.

– Предвосхищаю твою мысль, говори: “шут гороховый!” – весело ответил Ник. – Я пропущу оскорбление.

– Хотелось бы покрепче, но пока воздержусь.

– Называй, как хочешь, только в печку не ставь!

Ив стал серьезен.

– Ты не думаешь, что противопоставляешь себя обществу.

– Ни в коем случае.

– Обстоятельства против тебя.

– Это мое дело.

– Это общественное дело.

– Я ведь не сказал – личное.

– То есть ты сознаешь свою необыкновенность?

У Ника произошла недолгая пауза, ушедшая на обдумывание.

– Сознаю, разумеется…

– Признайся, твоя исключительность насквозь фальшивая, курам на смех, надуманная?

– У меня башка кругом идёт от всех этих вопросов.

Ив задумчиво постукивал пальцами по столу.

– Разумеется, надо освобождаться от неприятного груза, чем быстрее, тем лучше. А это терпение.

– Но кому от этого хуже?

– Девушке, которой ты нанес психологическую травму.

– Ив, она уже об этом забыла, равно не вспоминает, даже смакует подробности среди подруг, и чушь выбросила вон из головы.

– Такие вещи сами по себе не забываются и не прощаются.

– Бьюсь об заклад, что её ближайшие подруги от неё всё узнали и сейчас в зависти, в восторге, хватаются за животики, а она – больше всех!

– Но девушка – пострадавшая сторона и осадок в душе у неё остался.

– А кто доказал, что я нанес травму? – возмутился Ник.

– А как бы на этот вопрос ты ответишь сам?

– Для общества я опасен не более, чем любой житель планеты Земля, наступивший кому-то на ногу в толчее.

После кафешки они зашли в пивную, где продолжили спор.

– Ты связан определенными уголовными издержками и должен подвергнуться преследованию! – сказал Ив.

Ник сделал большие глаза.

– Ну, прямо смертельная катастрофа!

– А как же, ты ещё не осознал, какие неприятности грозят тебе из-за этой, так сказать, катастрофы?

– Не сильно ли сказано?

– Не преувеличиваю. Хотелось бы, чтобы ты развеял мои сомнения. Пока у тебя ничего не вытанцовывается, но уже делаешь успехи, в кавычках. Случайно, у тебя не имперские амбиции?

– Какие-такие?

– Ну, перецеловать девушек в городе, потом во всей стране, потом на всей планете…

– По-твоему, я представляю собой угрозу обществу?

– Однозначно! Как нет целомудренного секса, так нет целомудренного поцелуя.

– Но девушки о моих поцелуях ничего не знают, они до сих пор пребывают в стране непоняток, в стране непуганых птиц, остаются в уверенности, что находятся в своем положении статус-кво! – воскликнул Ник.

– Возразить здесь нечего.

– И опровергнуть – тем более.

– А если всё всплывет наружу?

– Ив, я никогда не разочарую девушек подобной информацией. Теперь еще уйду в тень.

– В любом случае ты спор, вероятно, выиграл, но я бы на месте каждой девушки отоварил тебя кулаком как следует.

Ник перешел на самодовольную ухмылку.

– Это твоя гражданская позиция? – спросил он.

– А чего ты хотел еще?

– Изволь объяснить.

– Ты знаешь, Ник, – заметил Ив, – мне кажется, что или я или ты начинаем страдать разжижением мозгов. Это первый подобный случай в истории, а дальше он перекинется непредсказуемыми копиями, тиражированием, повторениями на неготовое к этому общество. Ты дружище, вор! Вор-карманник.

Это было оскорблением для Ника.

– Угрозы и шутки в сторону! – сказал он.