Женщины – наше всё (лучшее) том 4

Мильков Алексей

Природу женщины не понять. И вот уже юбилейное круглое число – двадцать пять девушек как с куста!

Девушки были все разные. Первая, никогда не забыть, была хорошенькой, как кусок свежего розового мыла: среднего роста, изящная, благоухающая, мягкая, восковая. Другая попалась маленькая, изящная, но как ворсистый ковер: колючая, радужная и наэлектризованная. Третья девушка чуть челюсть свою не вывихнула, зевая. Одна так уж вовсе была вся накрахмаленная. И следующие были запоминающиеся, и каждая хороша по-своему.

Ник вернулся с планеты с меньшей,

чем на Земле, гравитацией и адаптироваться по ряду неизвестных причин не успел. Открытие на грани невозможного. С удивлением обращал он внимание на свои быстрые движения, нельзя было отвлекаться и терять контроль над собой, приходилось строго следить за своим телом и ограничивать его в ускорениях, чтобы не привести себя и других людей к нежелательным травматическим последствиям. То есть, искусственно создавал немощность инвалида замедленными неуверенными движениями, чтобы сам себе, но не для других, казался дряхлым стариком.

“Голодный человек, чтобы утолить голод, идет на воровство, – подумалось ему, – а он…”

Как сформулировать свое физическое состояние?

Странное было расположение звезд.

Ник набрал код психиатрической клиники.

– Приезжайте, – ответили ему, – и привезите рентгеновские снимки головы. Доктор должен убедиться в том, что исключены все возможные болезни мозга.

ГЛАВА 6

Солнце быстро спалило утреннюю дымку и высушило тротуары после дождя. В кабинете психоаналитика было, вероятно, душно, и дверь от заклиненной подложки из свёрнутой бумаги была чуть отворена. Врач вел прием, и его голос отличался басом на крепкий фальцет жалующегося больного.

– Как давно это было?

– Сегодня, точно.

– Когда у вас появилась мысль, что вы собака?

– Когда я был щенком.

– Почему вы думаете, что эти живодеры приходили, чтобы убить вас?

– Они следовали за мной по пятам до самой двери.

– Вы правильно заметили, не ошиблись, их было точно двое, не больше?

– Минимум, двое. Я слышал, как они шептались за дверью.

– Они пытались взломать дверь?

– Конечно, иначе бы, зачем пришли.

– И что, вы считаете, их отвлекло от этой затеи?

– Я успел закрыться на три замка, а вскрывать их надо, по меньшей мере, тротиловым зарядом.

– А раньше вы уже встречались с ними?

– Однажды они пытались меня надуть…

– Каким образом?

– Пробовали впарить новое средство от облысения. Но меня не проведешь! Я сразу заподозрил, что они хотят меня отравить.

– А потом?

– Разве непонятно – уморить, а потом закопать…

– Как это выражалось?

– Еще предложили купить целую партию моющих порошков, а в виде презента угостили ветчиной с яйцами, заправили цианистым калием.

– Вы пробовали ее?

– Только маленький кусочек.

– Как же вы узнали, что она отравлена?

– Я почувствовал вкус горького миндаля и выплюнул.

– И что вы с ветчиной сделали?

– Приговорил ее, съел, чтобы другие не отравились…

Внизу вошел с улицы посетитель, и дверь в кабинете гулко захлопнулась.

ГЛАВА 7

Перед Ником предстал лысый человек в белом халате, с овальным, как яйцо, усатым лицом.

– Вы хотите подвергнуть себя психоанализу, одним из методов лечения нервнобольных? – спросил он.

По возможности не срывающимся спокойным голосом Ник ответил:

– Да. Я боюсь последствий, что психопатические элементы возьмут во мне верх и тогда будет поздно о чем-то говорить…

Психоаналитик надел специальные очки и принялся рассматривать рентгеновские снимки. Он искал в голове маленькие углубления, похожие на следы вмятин от ударов или трепанации черепа. Ему не удалось обнаружить ни поражения мозга, ни скопления жидкости, ни изменений в шишковидной железе. Потом он пробежался глазами на предмет аневризмы, удовлетворенно покачал головой и начал искать характерные патологические изменения в форме черепа, указывающие на хроническое внутричерепное давление.

Но так и не удалось ничего найти. Он снял очки и аккуратно засунул их в левый нагрудный карман.

– Странно! – сказал он.

– Снимки ничего не говорят? – спросил Ник.

– Я ничего не нахожу. Абсолютно ничего. Вы никогда не падали?

– В смысле, на голову? – удивился Ник.

– Ну, да, головой об асфальт.

– Нет, такого я не припомню.

– Чем болели в детстве?

– Ничем особенным. Корь, свинка, ветрянка.

– Нескромный вопрос. Вы мочились во сне?

– В постель? Только в раннем детстве.

– Не пойму, – доктор сделал удивлённое лицо, – в чём предмет вашего обращения ко мне?

Психоаналитик выслушал рассказ Ника до конца и сказал:

– Проблема обозначена. Кто из вас больший псих: вы, кидающийся с поцелуем на дамочку как полоумный, или дамочка, находящаяся во власти зевка, нескромно сказать, в двусмысленном состоянии и позволяющая по отношению к себе действие, несовместимое с моралью, коим является прилюдный, не с обоюдного желания поцелуй?

– Затрудняюсь ответить.

– Я склоняюсь к тому, что ответственность ложится на вас обоих.

– Следовательно, люди ненормальны в нормальном состоянии? Такое разве бывает?

– Не допускаете, что есть ещё другая игра слов: нормальны в ненормальном состоянии? Если вдуматься, фраза тоже правомерна и имеет право на жизнь.

– Значит, мы столкнулись с многообразием вариантов, которые можно назвать “норма”. На что лучше обратить внимание, на первую “норму”, или вторую?

– Никто не возьмет на себя отрицание любой из них при некоторых задачных условиях. Зевок катализирует полубессознательное, полуобморочное состояние субъекта до некоторой величины, которую определить мы не можем из-за её незначительности, но, тем не менее, влекущей к дальнейшим нестандартным, непрогнозируемым обстоятельствам.